– Ой, не надо, – запротестовала Инна, – я видела окрестности. Из окна поезда. Так себе зрелище, только не обижайтесь.
– Юр, ты понимаешь, что это за характер? – обратился Федотов к водителю. – Нет, чтобы вежливо похвалить родной город хозяев.
Водитель Юра пожал плечами:
– Олег, так она же правду говорит! Я не представляю, как эти самые иностранные гости будут на поезде к нам ехать – позорище ведь!
– Будем надеяться, что к открытию комплекса все приведут в порядок.
– Наивный! – усмехнулась Инна.
Ей сейчас нравилось выглядеть резкой. Этакая деловая и решительная столичная штучка. Она заметила, что водитель одобрительно поглядывает на нее в зеркало и, наверно, гадает, кем она приходится Федотову.
– Почему наивный? Я просто оптимист. И потом, думаю, ничего страшного, если они наши деревни увидят такими, какие они есть на самом деле.
– А как же гордость за отечество?
– А я и так горжусь.
Инна помолчала – тем для разговора было мало. Самым интересным и сладким были бы воспоминания, но при водителе подобный разговор был неуместен. Поэтому Инна спросила:
– Расскажи, а мы куда едем? Что там строится, и что ты на этой стройке делаешь?
– Мы едем на ту сторону озера. Там лесные угодья и небольшой участок старых полей. Поля заболачиваются, мы их осушили и строим огромный комплекс. Почти город. Там будет все – отель, концертный зал, зал для мероприятий различных, спортивная арена, бассейн и куча всего еще, включая магазины.
– Масштабно, – покачала головой Инна.
– Невероятно. И очень красивый проект. Строительство уже идет, но поскольку это такая махина будет, все учесть сложно и состыковать «узлы» тоже тяжело, а потому случаются проблемы.
– А ты кто? Почему ты этим занимаешь?
– Я прораб.
– Кто?! – Соломатина даже подпрыгнула, таким невероятным был ответ.
– Про-раб, – по слогам ответил Федотов, – это человек, который…
– Я знаю, кто такой прораб, – отмахнулась Инна и спросила: – Олег, а как же математика? Как же талант? Ты собирался учиться, заниматься наукой?
Соломатина на мгновение уподобилась Ане Кулько. Та отличалась подобной бесцеремонностью. Но если Федотов и был неприятно удивлен вопросом, вида он не подал.
– Я и занимаюсь наукой. И именно математикой. Сочетая это с практической деятельностью.
– Это здорово! – совершенно неискренне воскликнула Инна.
– Да, – протяжно ответил Федотов, совершенно не скрывая иронии.
Соломатина немного обиделась – она помнила Олега тем самым талантливым, подающим надежды математиком. Сколько ждали от него, какое будущее пророчили – тогда в больнице об этом много говорили. Соломатина, конечно, не думала неотступно все эти годы о Федотове, она скорее лелеяла сладкие воспоминания о юношеской влюбленности и, конечно, желала добра Олегу. И сейчас эта его ирония ее задела.