Кашлянув пару раз подряд, беловолосый все же смог ответить:
— Да-кх…
— Вот, — протянутая кружка с водой и мерзкий, отвратительный вкус.
— Кх-х, горло… горитх-х, — не сделав полноценного глотка, парень принялся отплевываться от странной горечи, оставшейся на языке, и вновь зашелся кашлем. Прикрывая рот, Александр ждал, когда приступ закончится, а потому, отняв от лица руку, он с большим удивлением обнаружил, что вся его ладонь была в крови.
Не успев толком ничего понять, Арханов быстро встал из-за стола, будто кто-то невидимый схватил его за руку, и практически вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью. Оказавшись на улице, парень одной рукой схватился за сердце, второй же достал телефон и, весь трясясь, попытался набрать номер скорой…
— Твою же мать! — прошептал Саша, резко открыв глаза. Сердце, за которое он хватался в своем сне, сейчас колотилось и подпрыгивало в груди, а безжалостная память рисовала дальнейший ход развития событий, которые хозяин не успел досмотреть.
На глазах у нескольких пенсионерок белобрысый парень без сознания упал на пол, не успев назвать адрес медработникам. Слава Богу, люди сообразили, что молодому человеку требуется ну очень скорая помощь, и тоже поспешили позвонить на «ноль три». А затем…
— Б…! Снится же всякая х… по несколько раз за ночь!
* * *
Второй раз проспала я еще дольше и проснулась только ближе к обеду.
Да уж, в институт мне сегодня однозначно не стоит идти. И дело даже не в температуре, которая со вчерашнего дня спала всего на полградуса, нет. Просто… какой смысл сейчас срываться с места и бежать на занятия, если до конца пар остался максимум час? Вот именно, никакого смысла.
И потому лучше я пойду на кухню и приготовлю себе чего-нибудь полезного, а то уже забыла, когда последний раз уделяла время нормальной готовке и здоровой пище.
Стоя возле окна на кухне, я с еле заметной грустью смотрела вниз. Непонятно, из-за чего взялась эта грусть. Может, из-за того, что сейчас середина декабря, а снега до сих пор не видно; может, из-за скорых экзаменов, а может… да много еще причин для грусти, но главная-то только одна. Саша.
Не хочу о нем думать, а не получается… Ведь это почти то же самое, что сказать человеку не думать про белую обезьяну. Как бы то ни было, но все мысли все равно будут возвращаться к этим животным, ведь специально о чем-то не думать ни у кого не получится. Так же и у меня, с разницей лишь в том, что мне никто не говорил не думать о Саше.
Наверное, я еще не до конца осознала, что между мной и ним больше ничего нет, потому и думаю об этом парне сутки напролет. Но… неужели мне больше не почувствовать его тепла и не услышать тихого наглого шепота на ухо? Не обозвать его оборзевшим придурком и не взять за руку? Вот уж действительно, влюбленные — странные люди: скучают по таким непонятным вещам.