— Мил человеце, сам посуди, како бы мы есмь сих лошадей продали, ежели орать ны на чем? — Прошамкал правый старик, ещё больше сгорбившись, словно давя внешним видом на жалость.
По сравнению с ним, другой пенсионер казался намного моложе, стоял прямо и смотрел уверенно.
— Седой ты, дед, а всё ещё лукавый. — Покачал я головой. — Мы же видели, как ваши хлопцы верхом душегубов гоняли, даже одного скакуна лишнего назад привели. То ваш дуван, а это мой трофей.
— Ны по правде и дуванишь ты еси, добрый молодец! — Мгновенно возмутился второй ветеран.
— Ну как не по правде, если я — князь, и троих разбойников заколол. Ваших пятеро было, ни одного татя не побили, коня нашли и то слава богу. Или ты другую правду знаешь?
— Кой же ты еси князе, коли в худых портах? — Хохотнул здоровяк.
Я прищурился, глядя ему в глаза. Может хитрец отвлекает, хочет, чтоб противник вниз посмотрел, дабы сразу по макушке вдарить? Если уж хозяюшка рубаху зашила, то и штаны должны быть целыми. Хотя слово "худые" может означать просто старые, грязные. В этом смысле они уже действительно несколько дней худые. Тем не мене пришлось напрячься, приготовившись на всякий случай к худшему. Отступив на шаг, положив ладонь на рукоять кинжала, лучше осторожно стрельнуть глазами, убедиться, что с флангов и с тыла пока никто не подкрадывается.
— Да, такой я князь в худых штанах, по миру хожу, на людей смотрю, честных от нечестных отделяю, суд, в смысле правёж чиню. Тридцать вёрст вниз по Клязьме спустишься, там моя крепость. Коль с добром — заходи, гостем будешь, ну а если не по подобру, тогда не взыщи, у меня дружинники серьёзные, ответить могут непропорционально.
Переглянувшись, делегаты отошли совещаться. Наверняка уже слышали об новой цитадели и знают, что тамошний правитель наряжаться не любитель. Однако и поверить, что наглый юнец в простой, грязной, заштопанной одежде, сбитых поршнях, без охраны и почти без оружия настоящий князь, наверное, трудно.
Пока мужики переговаривались, прибежали и окружили знакомые дети. Каждый что-то грыз, как и вчера.
— Тётя, спой сызнова. — Попросила малышка.
— Ано вы есмь наю коняшек возвернёте? — Спросили ребятишки постарше.
— Чьи это скакуны? — Тотчас заинтересовало нас с Геркой.
— Наю Сивка.
— Наю Каурая.
Двое девчонок и трое мальчишек подошли к своим кобылицам и стали гладить лошадиные морды.
— Сивка, Бурка вещая Каурка. — С улыбкой вспомнилась сказка про Конька-Горбунка. — Так, одна коняга точно бесхозная. А где ваши тяти? Быстро зовите сюда!
Пострелята припустили наперегонки, мелькая босыми пятками и вскоре возвратились в сопровождении. Отцы оказались совсем молодыми юношами, чуть постарше меня. Бороды и усы только намечались на худощавых, озабоченных лицах. Жениться пришлось, наверное, лет в пятнадцать или раньше, раз уже дети подрастают. Подобное в этом мире случается. Ещё и по габаритам парни раза в два выглядели мельче того здоровяка. Понятно, почему бугай здесь главный. Не давая прибывшим открыть рта, я сразу перешёл к расспросам.