Практически всё время в голове мелькали мысли о предстоящей бане. Мне жутко туда не хотелось и в то же время непреодолимо манило. Малёк с Еремкой предлагали купаться в пруду с малышнёй, по идее неплохая альтернатива. Хоть там глубина лишь по пояс, но помыться бы хватило. Однако я отказывался и плёлся, подставлять спину Борщу. Вероятно, всё дело в "запретном плоде, который сладок несмотря на все неприятности с ним связанные". В двадцатом веке оголённые тела под запретом. Изредка случайным образом попадающие к нам пацанам в руки изображения раздетых женщин, рассматривались втихарца и с восторгом. Наверное, если бы в СССР как в древней Греции занимались спортом, купались в реке и загорали на пляже полностью без одежды, то и относились бы к обнажённой натуре соответственно легко, как к обыденности. Продолжали бы нас детей и подростков водить в общую баню и после семи лет как здесь, не приходилось бы стесняться теперь Божены, не косились бы глаза в парилке так откровенно затуманенным взором, на её неприкрытую платьем красоту. К купальникам ведь привыкли, а в них люди тоже почти голые. Когда трусы с лифчиками намокнут, то становятся полупрозрачными. Все соответствующие части тела проявляются, словно объёмные фотографии. Однако ни меня, ни кого-либо другого это ведь не смущает. Ахают и смеются если только случайно слетают эти пляжные костюмы или кто-нибудь схулиганит и сдёрнет. При существующем порядке, на мой взгляд, у молодёжи (и у меняв частности) вырабатывается нездоровый интерес к лицам, точнее телам противоположного пола.
Когда пашня вдруг закончилась, я поначалу не поверил, подумалось, что неугомонная озорница в очередной раз собралась как-нибудь подшутить. Несколько раз ведь бывало: то водой нежданно-негаданно окатит проказница, мол не засыпай на ходу или присесть предложит на муравьиную кучу, а потом невозмутимо пожмёт плечиками, дескать полезно для здоровья. И самое обидное, что возразить нечего! Всё время права оказывается зараза!
Мой организм настолько привык, втянулся в каждодневный тяжёлый, почти рабский труд, что даже стало нравиться! Вот также видимо и невольники приспосабливаются постепенно к своей участи, смиряются и не представляют другой жизни. Иначе рабовладельческий строй не тянулся бы столько тысячелетий. Наверное, потому и кобылка наша не брыкается, не рвётся на луга, не хочет спрятаться в лес к сочной травке. Привыкла помощница трудиться!
Во двор я возвратился как обычно невозможно уставший, но зато с чувством честно выполненного долга. Всё! Наконец-то первый раз в жизни сделал большое серьёзное дело и осуществил важное обещание. Это не какая-то детская ерунда как бывало раньше, вон сколько земли вспахал, небось целый гектар! Теперь можно заниматься обычными, повседневными делами подростка, съездить, например, на Клязьму искупнуться и вымыться там заодно вместо бани. Можно даже вернуться домой к мамке и урокам, хотя насовсем покидать этот мир не хотелось. Очень мне тут понравилось. Не смотря на непривычную, полусказочную обстановку, вокруг всё более настоящее и серьёзное, чем в моём родном городе и доме. Здесь ко мне не только относятся с уважением, как к большому, здесь я взрослым и являюсь по сути, не смотря на тот же юный возраст.