— Пётр Васильевич сегодня не принимает. — Сладко вещала она, совершенно забыв предложить мне положенный кофе.
— Но ведь он здесь? — С настойчивостью в голосе в который раз задавала я один и тот же вопрос.
— Пётр Васильевич не ведёт гражданские дела и просил его не беспокоить. — Мило улыбалась она, оттесняя меня к выходу.
— К сожалению, помочь мне может только он. — С намёком на скудоумие отказалась я воспринимать намёки и уселась на невысокий диванчик.
В томительном ожидании прошёл час, другой. Из кабинета никто не выходил, впрочем, и посетителей, кроме меня, не наблюдалось. Секретарь не получала никаких распоряжений, что, к слову, не мешало ей казаться совершенно занятой. Настолько, что предложить мне напитки она так и не решилась. Уверена, она бы с удовольствием отправила меня в туалет в другом конце коридора, только бы выпроводить, потому даже почувствовав мучительное желание посетить дамскую комнату, я от уточнений воздержалась.
Часы указывали на девяти часовой рубеж, когда я не выдержала и всё же с дивана поднялась. Разминаясь, прошлась по приёмной в сотый, а, может, даже в тысячный раз отмечая и малейшие детали интерьера, теперь уже бросающиеся в глаза вычурные элементы декора. Взлохматила и без того пышную шевелюру, запрокинула голову, нервно пыхтя, скосила взгляд на секретаря.
— А Пётр Васильевич домой уходить не планирует? — Уточнила на всякий случай, а девушка за секретарской стойкой мстительно улыбнулась.
— Кабинет оснащён комнатой отдыха. — Ответила она ровно, тонко намекая, что через определённое время меня могут просто выставить.
— А вы не могли бы всё же доложить о позднем посетителе.
— Я здесь работаю уже очень давно и надолго задержалась потому, что беспрекословно выполняю приказы, а повторять свои распоряжения дважды Петру Васильевичу до сих пор ни разу не пришлось.
— Какая вы, однако, терпеливая. — Без стеснения позавидовала я чужой стойкости. — Я бы так не смогла. А, кстати, если сейчас подойду и дёрну за ручку кабинета, что произойдёт? — Приблизилась я к заветной двери, но секретарь и не думала проявлять нездоровую бледность в приступе волнения.
— В принципе, ничего, ведь кабинет заперт изнутри, но тогда я смогу без зазрения совести вызвать охрану, которая препроводит вас к выходу.
— Нет уж. Ожидать Петра Васильевича здесь мне нравится больше, чем дежурить на улице. — Язвительно отозвалась я и на всякий случай от двери отошла.
Практически в то же мгновение внутренний замок кабинета щёлкнул и мы с секретарём как-то синхронно растерялись. Ну, я-то понятно, перед встречей с отцом волнуюсь, а вот она, видимо, невзлюбила назойливую посетительницу с первого взгляда и сейчас была готова ревностно своего шефа от меня защитить. Ну, так, чтобы распоряжение дважды не повторял… Распоряжение выставить меня за дверь, разумеется!