На другое утро Леда отпросилась у мужа съездить на лесную заимку, навестить Радунюшку. Арлета осталась в Гнездовье присмотреть за детьми, хотя и рвалось сердце материнское к дочери, а все же окорачивала себя, потому как не брал Арлету мир с Михеевой матушкой. И напрасное дело, ведь Болотная бабка Радуню очень полюбила, сама готова была с невестки пылинки сдувать, во все дела в медвежьем терему совалась, предлагала помощь, а чаще всего добрым советом, да «знающим» словцом. И даже сынка не жалела за ради невестки. Часто ли так бывает…
Вот и в этот раз, едва Леда порог их терема переступила, сразу заметила, что Михей лицом сер и губы едва ли не в кровь искусаны.
— Маешься, поди, опять?
— Так ведь есть ради чего, лишь бы соловушке моей полегчало… Только что-то сынок не торопится на сей раз. Мать сказала, недолго уже, в бане они, скоро, поди, все разрешится.
— Овин-то открыл? Растворил ли все погреба?
— Сам знаю, не маленький…
— Ну, терпи, терпи, раз такая твоя доля!
Леда тихонько про себя посмеивалась. Еще с первых родин подруги проведала, что Лесная Бабка невестушку молоденькую пожалела, сделала наговор, чтобы заместо роженицы ее муж страдал. Оказывается, и так можно, ежели уметь. Михей даже не спорил за ради любимой «ладушки», уж не знала Леда, какие такие хворобы мужика донимали, но Радунюшка и впрямь мало мучилась. А, может, то Аринка — кудрявая рябинка, спешила на свет белый поглядеть, чуяла, что вся родня ее ждет, как из печки пирожка.
Пожалела Леда старого приятеля и пошла на огород к баньке, встала за дверьми да прислушалась к бубнящему старческому шепоту:
— Вода-водица!
Вода — царица!
Вода — благодарица!
Как течешь, омываешь
Красные бережки,
Желтые лесочки,
Перья и коренья,
Белые каменья,
Смой с моей невестушки
Все болести-хворести…
А потом вдруг раздался тоненький детский вскрик и недовольное хныканье следом. Леда прижалась лбом к сухим доскам двери, лила слезы из прикрытых глаз, про себя благодарила кого-то Незримого за рождение новой жизни. И неважно было кого… просто рвалась из сердца благодарная радость, хотелось весь мир ею охватить. Все кто слышат сейчас, все кто видят и знают, спасибо вам… Миронушка у нас народился… Мирон Михеевич — Медвежий сынок.
Чуть погодя, успокоившись, княгиня решилась таки приоткрыть дверь:
— Помощь вам не нужна?
Старуха только зыркнула неприветливо, мол, уйди, не мешай. Сама правила младенчика на мокром полке, разминала ручки, ножки, гладила животик, «лепила» головушку и все-то с наговорами, с добрыми пожеланьями, тайное дело творила — всего-то несколько причетов, а на весь век «человечку» может хватить: