Радсей голову с колен Леды поднял и тихо засмеялся, лицо ладонями потер, будто умылся спросонья:
— В голову не бери, это он не подумавши… Зато я теперь спокоен буду. За вас двоих.
Вовсе непонятное что-то сказал. Да как же тут успокоишься, если Князь в гневе опять по ее милости? Арлета сидела строгая, бросила свои дела, в одну точку уставилась, Радуня только хлопала глазами, губы надула:
— Точно, не с ума брякнул. Завсегда эту песню слушали, всем была по душе, мама — скажи хоть ты!
Тут уж Арлета опомнилась, больно дернула дочь за длинную прядочку у виска:
— Не болтай-ка пустяков, раз сказал брат, что песня — худая, значит, так оно и есть! А ты, милая, тоже хороша, нашла чем Князя потешить… Будет, будет, не вздумай реветь-то, не с чего пока. Слезки-то наперед прибереги, глядишь, еще пригодятся…
Сначала Годар хотел покинуть Гнездовье на эту ночь, да остерегся грозы. Зачем дразнить вечно голодных богов разудалым полетом? Но и оставаться одному в своих покоях не хотелось. Велел привести Теку. Когда женщина неслышной тенью легла на его постель, взял быстро, только чтоб утолить жгучее желание обладать податливым телом. Но вряд ли получил знакомый покой, сейчас все было иначе… На ее месте другую видел. Синеглазую, растерянную, обиженную им напрасно. Видел и Змея. Тоже другого. Кого-то из предков. Не высоко летел, чтобы не пугать сильно девушку, бессильно повисшую в когтях.
А ведь Годар слукавил перед Ледой. И сам сейчас того жутко стыдился. Не всякая Лунная дочь добровольно соглашалась стать супругой Змея. Не в чести были лари с подарками и обещанное богатое житье. Кто он был для нее? Крылатая Тварь. Так и зовут потомков Горыни в соседних землях. И ведь, бывает за что. Вот и Ледушка песню знает, а недаром ее люди сложили, стало быть, случалось дело — уносило Чудовище в небеса перепуганных дев. А что же потом…
— Мне уйти, Господин?
Годар удивился даже — что делает чужая на его ложе, если только Одна есть для него. Но сейчас рядом на краю постели сжалась Тека… Покорная, вдоволь хлебнувшая некогда горечи и бабьей тоски. Из дальнего поселка пришла в Гнездовье на житье проситься. Самую грязную работу обещалась делать за черствый кусок хлеба. Тяжкая доля ей досталась едва ли не с младенчества. Первое дитя у суровых родителей в большой семье, с малолетства и нянькой была, и прачкой и коровницей. С первой зори в трудах, ко всему привычна, да мало ласки видала — большуха, не до того, если малышей полон дом.
А пришел срок, выдали Теку замуж и новая родня была очень рада — славная работница появилась: тиха, безотказна, сама спину гнет, спеша всем угодить. Да только на второй год открылся в девушке великий изъян, не смогла подарить мужу дитя. Уж сколько укоров претерпела девушка за то время от строгой свекровушки, сколько брани и побоев снесла от мужа. А после сошла со двора. Так ей велели. Сперва к омуту хотела наведаться, да там и остаться. Передумала все-таки, не возжелала гневить богов, водяных тешить. Решила еще попытать судьбу, доплелась до Гнездовья, пала в ноги Арлете. Приняли ее без долгих слов.