— Ничего не слышал, — признался Бучила. За потрахушками забыл обо всем. А если бы дикари приперлись в село? Вот тебе и Заступа…
— Неудивительно, — ротмистр развернул коня. — Потрепали их крепко, тихо идут, держатся вдали от деревень и дорог, хотят в Гиблые леса утечь и раны в тайных укрывищах зализать. Одного не пойму, опережали нас на два дня, а сегодня след свежий совсем, будто приклеились здесь.
— Действительно странно, — согласился Бучила. Лес вокруг Рычковского хутора большой и дремучий, но Гиблым лесам не чета. Прятаться тут долго не выйдет. Пара пехотных полков прочешут вдоль и поперек за три дня.
— Падальщиков меньше десятка, но вам, сударыня, лучше вернуться в село, — посоветовал ротмистр.
Лаваль вопросительно посмотрела на Руха. Бучила на мгновение задумался. С падальщиками шутки плохи, с другой стороны дело есть дело, а упырь и ведьма способны управиться с десятком помешанных дикарей. Можно рискнуть. И сказал:
— Безумцы, поди, разбежались при появлении доблестного ротмистра, и мы в полной безопасности. До хутора рукой подать.
Вахрамеев закатил глаза.
— Ну вот видите, ротмистр, никакие людоеды нам не страшны, — улыбнулась графиня.
— Позвольте сопроводить вас, сударыня! — ротмистр, видимо подцепив романтическую лихорадку, решил идти до конца.
— Разрешаю, — ведьма явно упивалась вниманием.
— Прошу ко мне, — Вахрамеев вытянул руку и приказал. — Яков, помоги даме!
Незадачливый Яков хлопнулся на четвереньки, графиня легонько оттолкнулась от его спины и взлетела в седло. Ротмистр усадил Лаваль перед собой, бережно придерживая за талию. Кавалькада развернулась, взметнув облако пыли. Рух прикрылся ладонью и отвернулся, только тут заметив Дарьины зареванные глаза.
— Ты чего? — Рух потащил бабу за удаляющейся «Черной сотней». Слышались молодецкие выкрики ротмистра и жеманный смех графини Лаваль.
— В-варьку падальщики з — забрали — и, — Дарья завсхлипывала. — Они, проклятущие, вокруг дома и шастали — и…
— Ну это вряд ли, — успокоил Бучила. — Не в привычке у них под окошками выть. У падали в башках насрато крепко, человека завидят, сразу режут в куски. Эти хоть по словам нашего ротмистреныша и осторожные, но не до такой же степени, чтобы одинокий хутор с бабами и детьми стороной обойти. Нет, не они это.
— А Варька?
— Насчет Варьки не уверен. Будем на месте смотреть.
Лес из солнечного и светлого стал нахмуренным, злым. Кроны шумели тревожно, за каждым стволом мерещились притаившиеся дикари. Зная свою удачливость, Рух рассчитывал на самое хреновое, что могло только быть. Или по пути нападут, или хутор сожгли… Не сожгли. Хутор стоял целехонький Вокруг дома бдительно прогуливался Филиппка с мечом.