— Куды лезешь, диавол?
Ванька попер на нее.
— Репу подавишь, лободырый! — приживала замахал тоненькими ручонками. — А ну повертай!
— Отвали, полено. Спаси, бабушка, — Ванька хлопнулся на колени, не обращая внимания на разбушевавшегося деревянного человека. — Невеста помирает.
— Марья? — подозрительно прищурилась лекарка.
— Она.
Лекарка отступила, щеря беззубый рот.
— Пущай помирает, оно и к лучшему выйдет.
— Бабушка!
— Заступе невесту верни, — Ефросинья погрозила пальцем. — Она с ним повязана, так и будет соки тянуть. Ту жилочку порвать сил моих нет, дело богомерзкое, грешное. Не возьмусь. К Устинье иди, она с чертом на короткой ноге, авось подмогнет. Ну, а ты чего встал? — ощерилась бабка на приживалу. — Копай!
От бабки Ванька рысью несся, задыхаясь и падая. Из конца села в конец, как дурак. А Марьюшка помирает… Лишь бы успеть. Изба Устиньи за глухим забором, ни щели, ни перелаза. Ведьма она, вот и прячется с глаз людских, вершит худые дела. За помощью к ней обратиться — душу продать. А куда денешься? Ванька заколотился в ворота, как мотылек.
Устинья открыла сразу. На Ваньку уставились чернющие, омутные глаза.
— Чего тебе?
— Там это, — Ванька зашелся надсадным кашлем, — Марьюшка помирает. Помоги, век служить тебе буду!
— Уходи, — Устинья попыталась захлопнуть калитку.
— Помоги, — Ванька сунул в щель ногу. — Помирает…
— Мне что с того? Твоя голова где была, когда к Заступе полез? Уходи.
Устинья налегла на калитку, стукнул засов.
Обратно Ванька шел, не разбирая пути. Для себя решил: помрет Марьюшка, сначала Ефросиньин дом подожжет, потом и Устиньин. Опосля себя порешит. Пусть знают. Домой зашел, хлопнул дверью, что было сил.
— Цыц! — из кухни выглянула недовольная мать. — Не шуми, спит она, отпустила лихоманка проклятая, жар унялся.
В горницу Ванька как на крыльях влетел. Марьюшка спала, разбросав по подушкам спутанные русые косы. Грудь вздымалась спокойно и ровно, на щеках появился румянец. Ванька обессиленно сполз спиной по стене.
— Кыс-кыс! — вошла Аннушка и пожаловалась: — Васька пропал. Не видал?
— Нет, — Ванька мотнул головой. Кот сейчас волновал его меньше всего. Он и раньше исчезал то на день, то на два, ничего страшного. Весна на дворе.
— Только был, и нету его! — развела руками сестра. — Марьюшка заметалась, закричала, он и испугался поди, обормот. Мы с маманькой с ног сбились, то к Марьюшке, то к отцу, а тебя все нет и нет. А тут коровки вернулись, мы к ним. Пока бегали, глядим, а она и выздоровела совсем. Такие вот чудеса!
VII
К вечеру Марьюшка не проснулась. Ванька будить не стал, сидел цепным псом, ожидал. Внезапный недуг отступил, выпустил девку из лап. Домашние вели себя тихо, даже отец не буянил. Сунулся в горницу, посмотрел волком и отбыл в кабак, заливать непонятное горе. Мать громыхала горшками, Аннушка, не найдя Ваську, занялась рукоделием. По дому плыл аромат свежего хлеба и щей.