Настроения шли врозь.
Женщина взрослая, давно пережившая девичьи комплексы, Вера понимала, что время главных решений приближается, а она к ним не готова. В итоге сомнения, с которыми Богодухова восприняла предложение о путешествии на Южный Урал — у Аркадия там дела, — повернулись иной стороной. Конечно, надо соглашаться. Обязательно! Очень, очень кстати такая поездка — возможно, ответит на все вопросы: либо прочь неясные настороженности, либо вскроет причины тревожных мыслей. «От винта!» — скомандовала она себе, отбросив колебания и изготовившись к миссии «гражданской жены», как представил ее кому-то Подлевский.
Командировочная жизнь оказалась привлекательной. После утреннего табльдота в отеле Аркадий исчезал по делам, а Вера отправлялась на экскурсии по центральным улицам и магазинам. Обедали вместе, и он снова куда-то уходил. А по вечерам их приглашал в гости кто-либо из новых разночванных, вплоть до мелкочиновной публики, знакомых Подлевского.
Хотя Вера при таких встречах выполняла роль статиста, эти посиделки были для нее интересны и поучительны, ибо открывали доселе незнакомый мир политических интриг. Она, разумеется, не запоминала фамилий, во множестве звучавших в длительных беседах — иногда за бокалом вина, — однако быстро начала входить в суть обсуждаемых вопросов, далеко не всегда понимая их глубинные смыслы.
Особенно врезался в память визит к некоему Валерию, по словам Аркадия, человеку, не обремененному должностями, однако состоятельному и весьма в местных кругах влиятельному. Его большой домашний кабинет со старинным резным письменным аэродромом производил впечатление. Под высоким, тоже резным торшером уместился уютный уголок из трех кожаных кресел и стеклянного кругляша для кофейного сервиза или бокалов. И едва Аркадий вальяжно расположился в одном из кресел, как сразу продолжил разговор, видимо, начатый днем, в неподобающей для откровенности обстановке:
— Значит, у вас, Валерий, нет абсолютной веры в то, что российский маятник после Путина качнется в сторону прозападных настроений?
— Понимаете, Аркадий Михайлович, — неторопливо, басовито и манерно, даже фигуристо заговорил Валерий, — я хотел бы выстроить наш обмен мнениями не на моих пожеланиях, кои, насколько я полагаю, у нас с вами одинаковы, а на обзоре сомнений в реальности чаемых нами целей. Некоторые разночтения будут проистекать не из различия позиций и принципов, а из намеренно обостряемых мною оценок ситуации.
— Отлично! — воскликнул Подлевский. — То есть мы не будем поддакивать друг другу, а, как принято говорить в известных кругах, пойдем на глубину?