— А чего ж ты на трибуну не вылез?
— Да я-то каким там боком, чтобы учить высоколобых попаданцев в высший свет? У меня подтяжки без штанов, биография не рукопожатная. Мне и слова бы не дали. Атмосфера ругательная, поносительная, не аналитическая, сплошь апокалипсические грёзы. Серьезный анализ пошел бы против общего настроения. Тебе спасибо, что выслушал.
Разговор переходил в будничную плоскость, и Дмитрий спросил:
— А как ты вообще оказался в Вильнюсе?
— Да я вроде говорил. В Москве работу не нашел, жилье, даже за городом, дорогое, Глашка некстати приклеилась. Хотел в настоящую заграницу рвануть, уже на заборе сидел, ногу на ту сторону перекинул. А потом сообразил: там совсем пропаду. Что умею-то? Только в соцсетях свободно шурую.
— Я ему говорю, — влезла Глаша, — хоть бы язык иностранный учил.
— А-а, — махнул рукой Валентин. — Зачем мне иностранный?
— Земляк, образование у тебя какое? — Соснин, встречаясь с новыми людьми, всегда думал о том, как пристроить их с пользой для себя. Валентин в этом смысле был удачной кандидатурой. Дмитрий чувствовал, что этот человечек невульгарного ума ему пригодится, а потому желательно узнать о нем побольше.
— Да какое образование! — опять махнул рукой Валентин. — После школы устроился в электротехникум, может, знаешь — на углу бывшей Октябрьской. Но бросил: скучно. Помыкался несколько лет в Томске, родителей-то потерял.
— Умерли, — покачала головой Глаша.
— Осталась престарелая тетушка. Ну не сидеть же у нее на шее, вот и рванул в Москву. А там жизнь ка-ак начала мять-бросать, света белого не взвидел. Все опостылело. А Вильнюс?.. Меня тот блогер надоумил: езжай, говорит, в Литву, будешь картинки с выставки слать.
Слушая исповедь, Соснин думал не о Суховее, — о вопросах, возникших после форума. Сегодня представился хороший случай получить ответ на один из них.
— Слушай, — бесцеремонно перебил он, — оппозиция, весь запад прямой наводкой бьют по Путину. Он на выборах победил с разгромным счетом, а по нему еще больше лупят. Снаружи Скрипали, изнутри Кемерово. На что расчет?
— На что расчет? — переспросил Валентин. — Ну все ведь ясно. Если Путина скинут или заставят отречься, как Николая Второго, Россия ослабнет, ее можно подмять. Она только на Путине держится, рядом — никого. По Конституции в Кремль придет Медведев, а это наш человек. Лидерское одиночество Путина — его крупнейшая историческая ошибка. Пока он внешней политикой и оружием занимался, внутренняя жизнь страны развалилась, управленческая воля сосредоточена в одном человеке — у президента, настал позднепутинский период застоя. И посыпалось — то пожар в Кемерове, то мусорные бунты в Подмосковье. Как пел Тальков, народ отмечает победу над собой! Пошел эмоциональный откат. Позолота осыпается. В одиночку воз не вытянуть, «великие мелочи бытия» ку-у-да сложнее внешней политики. Захлебнется! Путин вынужден решать местные вопросы, из-за чего размывается сакральность власти. Вот его уязвимое место! — Вдруг завелся: — Не-е, не понимает Путин, что под таким давлением он шесть лет не протянет. А ведь есть у него элементарный способ давление сбросить.