Пильченко решил поговорить на тему протеза с врачами уже на следующий день и теперь увлеченно обдумывал новое дело. А вот его сосед, с интересом прислушивавшийся к их беседе, с подозрительным видом стал выспрашивать Олега, откуда тому известно про английского летчика, и все такое. Северов посмотрел на него как на идиота и осведомился, что секретного в этой информации. Тот ничего не ответил, но по выражению его лица Олег понял, что тема гондурасского шпиона будет иметь продолжение. Ну и хрен с ним! Очень может быть, что местный особист не полный кретин.
Спрашивал Олег у Пильченко и о судьбе своих друзей, но тот мало что мог рассказать. Сбили его два месяца назад, сначала пытались спасти ступню, не получилось, ампутировали, заживление шло медленно. Он тоже писал Коробкову и недавно получил ответ, но в нем Павел Терентьевич просто поддерживал своего бывшего подчиненного и передавал от всех привет. По датам Олег понял, что на его собственное письмо Коробков мог и ответить, а вот получить ответ до ранения уже не мог. В тот же день Олег написал и Коробкову, и Сотникову, но подумал, что с учетом скорости работы почты столько в госпитале не проваляется.
Ежедневный обход и перевязки становились определенным ритуалом. Владимир Александрович, появление которого предваряли трубные звуки в коридоре (насморк, в Вологде не диковина), мял швы, хмыкал, звал Валентина Сергеевича, они хмыкали вместе. Отпуская Северова, имели озадаченный вид. Что их так озадачивало, Олег не понимал. Заживление шло просто замечательно, раны болели все меньше, сил прибавлялось с каждым днем. Прогноз на собственное тело не подвел, более того, все шло даже быстрее, чем Олег рассчитывал. Наконец, когда через неделю сняли швы, Северов не утерпел и спросил:
– Уважаемые товарищи доктора! Я вижу, что вы оба чем-то озадачены, а чем, понять не могу. Ведь все идет прекрасно, заживает как на собаке! Что не так?
– Все не так! – Владимир Александрович снова шумно высморкался. – В том то и дело, что заживает намного быстрее, чем обычно! Так быть не должно. Нет, здорово, конечно. Мы за тебя рады, но это какая-то медицинская загадка. Мы с Валентином разгадать ее не можем.
– Да ладно, Вова! – устало сказал Валентин Сергеевич, он был после ночного дежурства, сделал две длинные сложные операции вновь прибывшим раненым. – Не напрягай парня. Это у нас загадка, а у него, наоборот, все отлично. Просто мы пытаемся понять, что вызывает такое стремительное, иначе и не скажешь, заживление. Представляешь себе, сколько людей мы спасем и вылечим, если с этим разберемся!