На аэродром Северов пришел, когда двигатель начал сбоить, буквально на последних каплях бензина. В самолете оказалось много мелких дырок от пулеметного огня и несколько больших, от авиапушек. К счастью, дыры были сквозные, ни один важный элемент конструкции не пострадал. Олег подумал, что это чистое везение. Когда тебя гоняют восемь «Мессеров», которые пилотируют опытные летчики, обойтись повреждениями обшивки и уйти живым и даже нераненым… Да, они были ошеломлены его обратным пилотажем и меткой стрельбой, но дальше этот номер вряд ли прокатит.
Когда размочаленный «И-16» Северова остановился у края летного поля, к нему бежали, казалось, все, кто был на аэродроме. Впереди огромными скачками несся Коробков, потом его обогнали шустрые Винтик и Шпунтик. Сзади поспевал Михалыч.
Комполка растолкал успевшую вперед молодежь и запрыгнул на крыло. Северов сидел, уставившись мутным взглядом в небо, по подбородку стекала струйка крови от прокушенной на перегрузке губы.
– Ранен? Куда?
Михалыч бесцеремонно протолкался вперед и залез на крыло с другой стороны кабины. Быстро осмотрел Олега и кабину и приложил к его губам фляжку с холодной водой. Северов сделал несколько глотков, взгляд стал более осмысленным, протянул руку, взял фляжку и, стащив шлемофон, вылил воду себе на голову.
– Нормально, командир. Фрицы у меня зачет по технике пилотирования с комиссией принимали.
– И чего? – спросил с земли любопытный Шпунтик.
– Вроде сдал…
Первыми прыснули от смеха Винтик и Шпунтик, потом захохотал Коробков, и вскоре все долго и дружно смеялись. Напряжение боевого вылета стало понемногу отпускать.
Когда Олег наконец вылез из кабины и спустился на землю, Коробков крепко пожал ему руку и тихо, но с чувством сказал:
– Спасибо, Олежка!
Боевой летчик, он прекрасно понимал, что значит остаться одному против восьмерки «Мессеров», прикрывая командира.
– Сбил кого?
– Командир, подтверждения не будет. Я 26-го доложил о сбитых, так Кольский разборку устроил. Не надо ничего писать, я прошу. Всем только хуже будет.
– Писать не буду, тут ты прав, к сожалению. Но все же, сколько?
– Двух точно в землю вогнал и четверых повредил. Насколько сильно – не знаю, не до того было.
– Охренеть!
– Товарищ майор! У меня доработанный двигатель, существенно большей мощности и не страдающий от перегрузок, противоперегрузочный воротник, пушки, а не четыре ШКАСа. Чудес не бывает, ну разве немного везенья.
– Хочешь сказать, что на твоем месте любой бы справился? – хмыкнул Коробков.
– Нет, конечно. Но на доработанном самолете хороший летчик вроде вас или Ларионова может добиться гораздо большего.