Гадалка распустила по спине смоляные волосы. Сбросила свой темный, расшитый серебряными звездами покров, оставшись в остроносых туфлях. Встала на четвереньки, отражаясь в трюмо гибкой звериной спиной. Одна из служительниц возложила ей на темя маленький венок красных роз. Другая пахучим вазелином стала растирать ей круглые ягодицы и бедра. Заиграла музыка, марш из оперы Верди «Аида». В комнату сквозь портьеру ввели серого в яблоках осла, чья нервная голова с темной челкой и мохнатые уши были украшены венком алых роз. Осел жадно вдохнул воздух, выворачивая влажные ноздри. Глаза его выкатились и стали сиреневые от страсти. Он натянул ремни ошейника и устремился к стоящей на четвереньках женщине, издавая глухой страстный храп.
Сарафанов ужасался, видя, как распухло под одеждой тело. Повсюду — на груди, животе, спине — повисли шевелящиеся раки, словно он был утопленником, утонул в омуте грехов, разлагался, как труп, и его мертвой плотью питались обитатели мутной тины. Он пытался защититься от кишащих пороков, отодрать впившиеся клешни. Старался читать охранительные молитвы, строки любимых светоносных стихов. Вдруг подумал о жене и сыне: их чудесные любимые лица возникли над ним, и он почувствовал освобождение. Чудища отпали, грудь вольно вздохнула. Любимые лики исчезли. И после смерти хранили его, одаривали светом.
Теперь он видел ангела мщенья, летевшего над ночной Москвой, похожей на огромную светящуюся водоросль. Мерцали несметные огненные брызги. Тянулись гибкие, наполненные ртутью щупальца. Как драгоценные раковины, льдисто светились подсвеченные высотные здания, древние монастыри и дворцы. Ангел летел, осматривая неправедный город, когда-то святой, благодатный, хранивший заповеди великих учений, сберегавший мощи великих пророков и страстотерпцев. Теперь город был осквернен святотатством, был полон клятвопреступников, лжецов, извращенцев. В богатых церквах облаченные в золотые ризы служители освящали греховно нажитые богатства, учили паству повиноваться злу и насилию. Во дворцах, утопая в роскоши, жили злодеи, обокравшие вдов и сирот, отнявшие у народа хлеб и воду… В министерствах сидели мздоимцы, забывшие о благоденствии граждан, ставшие казнокрадами, расхитителями последнего достояния некогда цветущей и богатой страны. В библиотеках и художественных студиях сидели лжеучителя и псевдопророки, занятые производством лживых книг и фальшивых картин, прославлявших за деньги богоборцев и узурпаторов.
Ангел летел над Садовым кольцом, где только что произошла ночная перестрелка, и на асфальте у колес разбитого «джипа» валялся окровавленный труп и брошенный, с опустелой обоймой, пистолет. Он миновал толпу молодых людей, передававших из рук в руки шприцы с наркотиками, и в их исколотые вялые вены вместе с брызгами сладкого яда вливалась смертоносная неизлечимая зараза. Он миновал сквер, где похожие на лесных зверьков и полевых землероек бомжи и нищие делили дневное подаяние, пили водку и таскали друг друга за волосы. Ангел пролетал над входом в ночной клуб, над которым царил черногривый, темнобородый мужик в красной рубахе палача, с бычьими глазами развратника. Рядом пульсировала неоновая стеклянная женщина, прикрывавшая пах радужным павлиньим пером.