.
Путь по виа Фламиниа был непростым. Но поскольку Анкона принадлежала Папскому государству, она считалась довольно безопасной, не то что дороги между Римом и Неаполем или Римом и Южной Тосканой. Через шесть месяцев после поездки Вазари молодой неаполитанец Джордано Бруно был призван в Рим из Неаполя, чтобы там продемонстрировать чудеса памяти, благодаря которым он и стал известен папе Пию V. У него была редкая возможность ехать туда и обратно в карете. Но из этой поездки по Аппиевой дороге он запомнил главным образом количество трупов на обочине — жертв бандитов и малярии. Мрачная граница между Папским государством и Тосканой страдала от тех же напастей: малярии на побережье и бандитов глубже на материке. Завоевание Сиены герцогом Козимо помогло подавить разбойников, которые были местными — корсиканскими пиратами и тосканскими изгнанниками. Но этот регион и по сей день считается диким.
Менее знатные путешественники могли воспользоваться тавернами различного качества. Вазари, будучи известным художником и придворным, останавливался у своих покровителей. Среди них были кардинал Гамбара и аббат Сан-Пьетро в Перудже.
Английский путешественник Томас Корьят, приехавший в Италию в начале XVII века, обратил внимание на один предмет, который брали в дорогу итальянские путешественники:
«Также многие из них везут с собой другие еще более ценные вещи, которые стоят, наверное, целый дукат. Они называются зонтиками. Эта вещь отбрасывает тень, и под ней можно спрятаться от палящего солнца. Изготовлена она из кожи. По форме это что-то, напоминающее балдахин, но изнутри вставлены деревянные обручи, которые растягивают зонтик в широкую окружность. Используют его в основном всадники. Они держат зонтик во время езды, прикрепив конец рукоятки к бедру. И он дает такую тень, что солнце не опаляет верхнюю половину их туловища»[328].
Зонтики были изобретением этрусков. Одновременно с ними их изобрели китайцы. Но и те, и другие использовали эти конструкции для защиты от солнца, а не от дождя. Итальянское слово ombrella происходит от латинского и означает «маленькая тень». Из-за дороговизны зонтики стали показателем социального статуса своих владельцев. Папу никогда не видели на улице без подобного балдахина над головой.
Тридцатого апреля Вазари был уже в Болонье. Он писал Боргини: «Сказать по правде, что чем больше я смотрю, тем больше убеждаюсь, что Флоренция больше всего уделила внимания нашему искусству. Здесь лучшие художники и лучшее качество картин, чем где-либо еще».
Компания Вазари путешествовала так, что привлекала внимание, где бы ни оказывалась. Люди ходили за ним в надежде на подаяние (по его словам, «как сумасшедшие»). На автопортрете тех времен Вазари изобразил на себе изящную золотую цепь с коралловым медальоном поверх темного платья. В руках у него не кисть, а архитектурный циркуль. Архитектура была не только самым сложным и дорогим из всех искусств, но и самым чистым. Краска оставляла пятна и попадала под ногти, а скульпторов с ног до головы покрывала мраморная пыль, которая могла вызывать проблемы с дыханием. Вазари был идеально чист, идеально одет и идеально собран. Издевательские замечания Бенвенуто Челлини о его нечистоплотности (например, о грязных длинных ногтях, которыми он чесал свои бесчисленные волдыри и всех, кто спал рядом) были бесконечно далеки от его нынешней жизни.