— Действительно, — сказал император, вставая, — если грамотно разобраться с Британией, ресурс много чего уже не будет иметь большого значения. А сейчас давай спустимся в гостиную, ведь наши дамы, наверное, нас давно заждались, да и стол к ужину уже накрыт. Заодно обрадуем твою благоверную тем, что ей не придется больше разрываться на две половины. Наверное, это тяжко знать — что твоя старая и новая родина готовы вцепиться друг другу в глотку.
14 апреля 1908 года. Полдень. Британия, графство Суссекс, Загородный дом.
Редьярд Киплинг масон, писатель и журналист, певец Британской империи.
Все началось с тревоги. Это было первое чувство, которое я испытал еще тогда, в тысяча девятьсот четвертом году, когда узнал, что в мире стали происходить удивительные вещи, связанные с Россией. Явно происходило что-то неправильное и угрожающее… Тревога! Вроде такое знакомое ощущение… Как много раз, в период моего детства, когда я жил еще в Индии и часто бывал среди природы, мне приходилось замирать и прислушиваться, напрягая зрение — а не прячется ли поблизости готовая атаковать кобра? Тревогу вызывали порой довольно смутные признаки: шорох ли, тень, скользнувшая в гуще травы, либо же птица, спешно взмывшая с куста. Но в том-то и дело, что та тревога была привычной, словно составляла часть моего существа; она пробуждала инстинкты и обостряла чувства; каждый раз я знал, что делать и как себя вести. Это невозможно было назвать страхом. Ведь страх парализует и повергает в панику, когда разум мечется, будучи неспособным принять верное решение. Страх опасен сам по себе — это я понял еще в раннем детстве. И с тех пор я научился в любой ситуации думать и действовать хладнокровно. И вот теперь я снова испытывал тревогу — но уже совсем иного рода. И мне вновь требовалось научиться справляться с этим состоянием души, чтобы оно мобилизовало меня на новые свершения, а не отнимало последние силы…
На что это было похоже — чувство, которое владело мной уже довольно продолжительное время? Представьте себе заброшенный храм в диком лесу. Ты стоишь у наполовину осыпавшихся стен и жадно созерцаешь древнее строение. И вот где-то там, в глубине его, под каменными сводами, раздаются едва различимые ухом звуки… Какой-то шорох… или это голоса? А может, это приглушенная музыка? Ты напряженно прислушиваешься — и сердце твое взволнованно стучит. Ты перебарываешь свой мгновенный инстинктивный страх, что достался нам от далеких предков, убеждая себя, что бояться пока нет никаких причин. Все твое существо замирает, охваченное невыразимым чувством… Что там, внутри заброшенного храма? Неужели там кто-то обитает? Какой-нибудь просветленный отшельник или просто бродяга, нашедший в этих стенах приют? Конечно же, душа, что имеет неистребимое тяготение к сказочному и романтичному, хочет верить в то, что в храме сокрыто нечто прекрасное, которое непременно стоит увидеть. Душа, склонная к мечтательности и идеализированию, уже приписывает этому неведомому НЕЧТО такие черты, как дружелюбие и гостеприимство… Но стоит на страже суровый и холодный, расчетливый и неподкупный Разум. Он-то и останавливает, говоря, что там, внутри, может таиться смертельная опасность. Что если крупный хищник — медведь, лев или тигр — устроил там себе логово, или же гигантский удав облюбовал это место в качестве убежища?