— Хорошо, Петр Николаевич, — согласился Александр Малинов, — давайте поговорим о будущем моей страны… Только ведь премьер-министр — не самое удобное лицо для такого разговора. Сегодня я при власти и полномочиях (кстати, далеко не безграничных, как у вашего государя), а завтра — просто частное лицо, лидер оппозиции или вообще политический эмигрант, выпрашивающий на улицах Санкт-Петербурга корочки хлеба для пропитания себя и своей семьи. Не лучше ли на столь величественные темы разговаривать непосредственно с нашим князем Фердинандом Саксен-Кобург-Готским, который, конечно, подчиняется конституции, но при этом куда более самовластен, чем его дальний родственник британский король Эдуард Седьмой?
— Во-первых, господин Малинов, — ответил Дурново, — не могу представить вас выпрашивающим корочки хлеба. Вы же неплохой адвокат с дипломом Киевского университета; а в Петербурге столько разных судебных тяжб, что вы всегда сумеете найти хорошо оплачиваемую работу по своей первой специальности. Во-вторых — я, конечно, переговорю с вашим князем Фердинандом Саксен-Кобург-Готским, было бы неприлично приехать в Софию и не встретиться с болгарским монархом. Но поскольку у моего государя есть вполне обоснованные подозрения, что именно князь Фердинанд однажды станет причиной его внезапного огорчения, ни о чем подобном с ним разговаривать не буду. Официально темой моей беседы станет формирование Балканского Союза для совместного дипломатического давления на Турцию, и ничего более. Ни о какой возможной войне и изменении границ даже и речи не пойдет. Зато в надлежащий момент, о котором мы с вами уже говорили, когда от болгарского правительства потребуются самые решительные действия, с вашим князем от имени народа Болгарии побеседуете именно вы, господин Малинов. Скажу сразу, с его стороны нас вполне устроит добровольная абдикация (отречение) в пользу старшего сына Бориса и отъезд за пределы Болгарии с обещанием более никогда не вмешиваться в дела страны. Воспитателем юного князя Бориса и главой Регентского совета, который будет править Болгарией до достижения им возраста в двадцать один год, будет назначен человек, которого назовет мой император. Но можете не беспокоиться — вашей Тырновской конституции ничего не угрожает, и первым заместителем главы Регентского совета будет законно избранный премьер-министр Болгарии, то есть вы или ваш преемник на этом посту.
После этих слов в комнате наступило гробовое молчание. Петр Дурново сказал то, что должен был сказать, а Александр Малинов лихорадочно обдумывал ответ. Предложение, которое ему только что сделал русский министр иностранных дел, было экстраординарным. Сделай такое предложение кто-нибудь другой — например, один из болгарских политиков, — премьер-министр шарахнулся бы от него как от зачумленного. Но русский министр иностранных дел не может быть банальным полицейским провокатором и явно не подразумевал за своими словами никакого тайного смысла. Но каков шанс!? В одну роковую минуту, от которой зависит будущее Болгарии, сделаться вершителем судеб и делателем королей… Прославиться как премьер-министр, при котором территория Болгарии увеличилась почти вдвое, а турки, эти извечные насильники и губители болгарского народа, канули в небытие. Конечно же, он согласен, и, как самый популярный политик страны с немалыми организационными возможностями, вполне сможет провернуть предложенное дельце, собрав с него все положенные дивиденды. Но все же одна мысль продолжала скрестись в черепе болгарского премьера — точно кошка, которая просится, чтобы ее впустили в дом…