— Угроза голода, — хмуро ответил Столыпин, — отсутствует не из-за мифического роста урожаев на мужицких полях, а из-за того, что офицеры ВОСО в мирное время развлекаются тем, что мастерски манипулируют зерновыми эшелонами, принадлежащими хлебной монополии. Едва только где возникает угроза нехватки зерна, как туда уже спешат эшелоны. Вот это было полезное начинание вашего величества, напрочь изжившее в России хлеботорговцев известной неудобоназываемой национальности. И все же мне кажется, что с полной монополией вы поспешили, кое-кого из русских купцов православного вероисповедания в деле можно было бы и оставить…
— Неполная монополия, — ответил Михаил, — это все равно что решето вместо ведра для переноски воды. Впрочем, то, что имеется сейчас, меня вполне устраивает, в том числе и ваша деятельность на посту министра; и я хотел бы, чтобы вы без всяких предварительных условий отозвали свое прошение об отставке. У меня не так много хороших министров вроде вас, чтобы я мог разбрасываться ими направо и налево.
— Так, значит, вы считаете меня хорошим министром? — удивился Столыпин, — и это несмотря на то, что я только что вполне откровенно высказался о том, как я на самом деле отношусь ко всей вашей деятельности?
— Одно другому не мешает, — пожал плечами император, — получая от меня указания, вы грамотно и в срок воплощаете их в жизнь, так что у меня нет никаких оснований для неудовольствия в ваш адрес. Ваше же мнение по некоторым вопросам я считаю либо предвзятым (ибо вы представляете класс помещиков), либо составленным на неполных основаниях. Так, например, изымать земли планируется не у помещиков вообще, а у тех владельцев поместий, которые утратили связь с дворянским сословием и в тоже время ранее получили в Дворянском банке ссуды под залог своих земель. Именно такие, зачастую заложенные и перезаложенные имения, планируется изымать в собственность государства и пускать в повторный оборот.
— Да, — кивнул Столыпин, — я слышал о том, что вы готовите указ, отменяющий повеление императора Петра Третьего о дворянской вольности, и мне он кажется по меньшей мере необдуманным. Неужели вы, государь, хотите лишить куска хлеба тех вдов и сирот, которые по женскому своему состоянию или малолетнему возрасту не в состоянии вступить в действительную службу, чтобы подтвердить свое право на дворянские привилегии? Мне кажется, что это будет неоправданная жестокость, ибо такие семьи в большинстве своем и так еле-еле сводят концы с концами, бедствуя ничуть не хуже тех мужиков, которых вы тут защищаете.