Роза Рита забралась еще выше – тут было теплее, чем внизу – и села на колкую ароматную солому.
– Расскажи-ка мне об этом Штольцфусе, – настояла она.
Генрих со злостью насупился.
– Он – само воплощение дьявола, – сказал Генрих. – Говорит всем, что плохую погоду и болезни наслал дедушка, что нас нужно изгнать из города и тогда все наладится. Но он врет!
– Вряд ли ему все верят…
– Еще как верят! – с жаром воскликнул Генрих. – Скоро нас прогонят с фермы. Папа знает, что так и будет. Вот если бы только… – Мальчик замолчал и отвернулся.
– Если бы только что? – спросила Роза Рита.
– Ты будешь надо мной смеяться, как и братья, – пробормотал Генрих.
Роза Рита вздохнула: похоже, сегодня день семейных тайн Вайсов.
– Нет, не буду. Честное слово, – пообещала она.
Генрих недоверчиво посмотрел на Розу Риту. Наконец он подошел и присел рядом с девочкой.
– Хорошо, тогда расскажу, – сдался мальчик. – Ты англичанка и наверняка знаешь, что такое фрактура[1]. Буквы с изломами… Понимаешь, о чем я?
– С изломами? – переспросила Роза Рита. – Ну, у меня вот лодыжка сломана, но…
– Нет-нет, – оборвал ее Генрих. – Фрактура – это… Не знаю, как объяснить… Когда пишут красивыми буквами и затем их закрашивают. Похоже на вышивку, которой занимаются девочки.
– А-а-а, – отозвалась Роза Рита. – Такой шрифт, как на гербах? Я заметила, у вас в доме есть несколько таких надписей в рамках.
– Да, – сказал Генрих, – шрифт на гербах, как ты говоришь. Но один из них не такой, как остальные. – Мальчик подвинулся поближе к Розе Рите и прошептал: – Ты слышала о кладе Донникера?
Девочка помотала головой.
– Во времена генерала Вашингтона в городе Донникер собрали целый сундук золота и серебра в помощь американской армии. Узнав об этом, британцы послали гессенских наемников выкрасть сокровища. Три смельчака вызвались вынести сундук из Донникера, чтобы доставить его генералу Вашингтону или спрятать, пока до клада не добрались британцы. Одним из них был мой дедушка, первый Генрих Вайс!
Роза Рита захлопала глазами. Она вдруг поняла, что для семьи Вайс со времен Американской революции прошло немногим больше пятидесяти лет. Разговаривать с человеком, чей дедуля бок о бок сражался с генералом Вашингтоном, оказалось жутковато.
– А что было дальше? – спросила девочка.
– Гессенские наемники выследили дедушку и его друзей и напали на них. Нашим пришлось бежать через лес с тяжелым сундуком, набитым богатствами. Через несколько дней они добрались до этой долины, зарыли сокровища и разошлись в разные стороны. Британцы поймали друзей моего дедушки и повесили их. Дедушку тоже поймали, но он прикинулся дурачком: притворился, что не говорит по-английски. Его на долгие годы бросили в тюрьму, а когда он вышел, то был уже слишком слаб и не смог вернуться в долину. Но в тюрьме он фрактурой записал, где зарыт клад, а потом сумел передать письмо бабушке. Она приехала в эту долину вместе с сыновьями и купила нашу ферму. Клад наверняка зарыт где-то здесь. Если бы только его найти… Тогда будет неважно, что болтает старик Штольцфус. Мы сможем переехать куда захотим!