А теперь и одного достаточно. Одного слоя.
Нескольких одежек.
Бионная оболочка – все равно что вторая кожа. Греет и оберегает. И все, наверное. Все, что мы о ней узнали, когда нас в нее засунули в кабинете врача. Правду сказать, я понятия не имею, как выглядит моя настоящая голень.
Закрываю глаза и вижу голень Мантаса. Не сказать, что она красива. Даже если бы и не было крови – все равно какая-то неровная, жилистая, с темными волосками. Разве можно быть таким? Разве можно в таком виде показываться? Все же кое-какие преимущества у нашей цивилизации имеются.
Нажимаю на кнопку «ON».
– Ты всерьез это планируешь?
Мама не изменилась, она совершенно такая же, какой я ее видела в прошлый раз. Светлая кожа, каштановые волосы, темно-синие глаза. Не помню, меняла она их цвет или нет, но улыбка точно не изменилась, потому что, когда она мне улыбается, хочется…
– Мне так хочется тебя обнять. А тебе меня?
– Грита, не шути так.
Жду, что она прибавит: «Мы ведь и так каждый день обнимаемся». Как Ала. Но она только поджимает губы. Потом отключается, и я тоже. Мне приходит в голову, что мы делаем это в последний раз. В последний раз, вот так вот сидя на стульях одна напротив другой. В последний раз, пока еще не вшиты микросхемы, – после этого отключиться станет невозможно.
Ничего, надо начать подсчитывать преимущества. Так думает папа, и Ала так говорит. И мне, только что из ускорителя, микросхема уже не кажется таким угрожающим изобретением.
– Скоро уже не сможем отключаться, – говорю я маме.
Она кивает.
– Только никаких прикосновений, Грита, – тут же прибавляет она.
Да. Да.
Терапия научила меня владеть собой. Надеюсь, научит и делать что-нибудь себе на пользу.
– Ты была в ускорителе? – спрашивает мама.
Киваю. Она, кажется, недовольна.
– Ты ведь знала, что встретишься со мной.
Маме кажется, что после ускорителя я слишком позитивная.
– Ты же знаешь, что он на меня не действует так, как должен, – говорю я. – Потому я и бегаю.
Мама переходит к главному:
– Не делай операцию.
Вот таким же голосом, какой сейчас у нее, я просила Дану не принимать лекарства. Сильнее удивить меня она, наверное, не могла.
– Почему? А если бы я захотела привести себя в полный порядок?
– Ты… ты слишком… – Мама ищет слова.
Резиновая заторможенность, оставшаяся после ускорителя, мгновенно исчезает.
– Слишком какая?
– Грита, не обязательно подпрыгивать!
– Мы отключены, могу хоть по стенкам лазить!
– Постарайся по максимуму воспользоваться преимуществами терапии. – Мама говорит отчетливо, деловито, она снова повеселела.
И никаких вздохов. Может, она тоже ходит на терапию, только я про это не знаю?