Ане захотелось спросить: почему он не хочет прикоснуться «там»? Она почувствовала, как с трудом шевелятся ее губы. Вот только не услышала ни звука. «Неужели это сон?» — оглушила обидная догадка. И тут же образ Виктора Андреевича растаял, превратившись в размытую серую дымку. Аня чуть не разревелась — сон показался ей таким реальным, таким живым… И только тут она догадалась — почему. Ее и впрямь кто-то наглаживал по коленке. Аня с трудом продрала глаза — над ней нависал Женька. Влажный, всклокоченный, в одних трусах.
— Ты чего? — испуганно спросила она.
На мысли еще налипал сон, возбуждение от прикосновений Виктора Андреевича еще будоражило кровь. Сердце гнало ее тугими толчками к вискам. В полутьме глаза Женьки блестели, словно в них тлели искры.
— Ты такая сладкая, когда спишь…
Он приник к ее губам, впился в них долгим страстным поцелуем. Вот только от него у Ани пропало всякое желание, вспыхнувшее во сне. И еще — она поняла, что те откровенные ласки, которыми одарил ее Виктор Андреевич в грезах, на самом деле принадлежали Женьке. От разочарования хотелось зарыться лицом в подушку и разреветься. Аня с трудом высвободилась из его объятий, взяла с тумбочки мобильный. Под пристальным Женькиным взглядом, посмотрела на дисплей.
— Уже шесть… — зевая, произнесла она. — Ложись, а то точно опоздаем на лекции.
— И что? У нас есть целых два часа…
Он бесцеремонно притянул Аню к себе, прошелся губами по шее, запустил правую руку к груди. Левая — медленно заскользила вверх по внутренней стороне бедра.
— Подожди, — Аня задыхалась под ним.
Его ласки становились резкими, нетерпеливыми. Даже больше — противными. Ей захотелось оттолкнуть Женьку и влепить пощечину, но вовремя спохватилась. Все-таки, она была на его «территории», значит, невольно дала повод надеяться на что-то большее.
— Жень! Остановись! — Аня уперлась ему руками в грудь, заглянула в глаза. По спине пробежали ледяные мурашки — там плескался туман пополам со страстью. Видимо, мысленно он уже снимал с нее исподнее.
— Ты — против? — на лице расползалась удивление с примесью злости.
— Ты же знаешь, я как бы… — Аня замялась. Женька знал, что она — девственница. И как она думала — страшно гордился этим, берег. Как оказалось, только до поры до времени.
— И что? — в лоб ответил Женька. Его рука уже добралась до «туда», и бесцеремонно там шарила. Аня остолбенела с открытым ртом. — Ты же сама этого хочешь, смотри — какая мокренькая.
Ане показалось, что она покраснела так, что видно даже сквозь окутавший комнату полумрак. Хотелось крикнуть: «это не твоя заслуга, дурачина!», но она сдержалась. Вот только сказать что-то надо было. Не лежать же с выпученными глазами, пока тебя лишают невинности! Вот когда по-настоящему пожалела, что ушла из дома. Даже если удастся уйти отсюда нетронутой, с парнем придется расстаться. Не сможет она с ним ходить под ручку, зная, что на самом деле творится при этом в его голове… и трусах. А сейчас Аня видела это «что». Оно топорщило узкие плавки так, что не заметить его могла только слепая.