Время близилось к семи, а Анюты еще не было дома. Впрочем, как и Сергея. Но он предупреждал, что задержится, а вот дочка не проронила ни слова. Вообще, за несколько недель Аня стала замкнутая, молчаливая, даже угрюмая. Марина редко видела ее на кухне или в гостиной. В основном на вопрос «как дела?» дочка отвечала из-за закрытой двери своей комнаты, перебивая музыкальный центр. На Сергея она и вовсе не обращала внимания, иногда забывая элементарно поздороваться, сталкиваясь утром в ванной или на кухне. Марина давно хотела поговорить с ней, но после напряженных рабочих дней сил на беседы не оставалось. А трудиться приходилось без выходных и перерывов на обед — бизнес как назло начал разваливаться. Поставщики разом повысили цены, по соседству с тремя Мариниными магазинами выросли ларьки с дешевыми цветами, а торговый партнер, который казался таким надежным, испарился с задатком за партию товара.
Сегодня первый день, когда она пришла домой к шести. Подправив дела, Марине хотелось уделить внимание и семье — побаловать Сергея и Анюту домашней выпечкой. Она торопилась, впопыхах забыла про муку, уже у самой двери подъезда опомнилась и снова отправилась в магазин. В результате решила сильно не заморачиваться и купила готового теста. Теперь обмазанные яичным желтком, румяные пирожки остывали на столе, а долгожданные близкие не торопились переступать порог.
Марина время от времени смотрела на часы, вздыхала и отряхивала с передника налипшую муку. Ноги гудели, на плечи навалились усталость и обида. Она так старалась, а никто не торопиться к «очагу»! Марине показалось, что квартира потонула в тишине, пропиталась одиночеством… Не заметила, как слиплись веки, унося в обманчивый мир грез. Скрип входной двери развеял ее дрему. Она встрепенулась, всматриваясь в темный проем коридора — наконец-то вернулась Анюта. Посмотрела на часы — полвосьмого.
— Доча, ты чего так поздно? Ужинать будешь?
— Нет, мам, я потом поем, — Анин голос дрожал. Марине показалось, что она всхлипывает.
— Что случилось? Ты плачешь что ли?
В два огромных шага оказалась рядом с дочкой, попыталась заглянуть в глаза. Но Аня прятала их, отворачивалась.
— Ничего, мам. Давай потом? — скомкано произнесла она и поспешила в свою комнату.
Марина опять осталась у закрытой двери слушать, как «надрывается» певица с мужским именем Максим. Судя по включенной Анютой музыке, настроение у нее хуже некуда. Марина села на пороге ее комнаты, гоня тревогу. У Анюты что-то случилось в жизни, а она не может помочь… И почему дочка ничего не хочет рассказать? Больше не доверяет? Или боится открыться? А может, все дело в Сергее? Последнее время Марина замкнулась на нем, наслаждаясь каждой минутой близости. Но она и так всю жизнь крутилась только возле дочки, пора бы дать ей немного свободы.