— Сереж, машину оставляю тебе. Сама на метро доберусь — так быстрее. Сегодня выходная, так что дома буду рано.
Не дожидаясь ответа и не глядя Сергею в глаза, Марина поцеловала его в щеку и вышла из номера.
Всю дорогу она не находила себе места. Охваченная то страхом потерять дочку, то волнением перед встречей с Петей, Марина смотрела в черное окно подземной электрички и кусала губы. Вдобавок ко всему стало мерещиться, что кто-то следит за ней. Оборачивалась, изучая контингент полупустого вагона и успокаивалась — пара старушек и компания студентов. Наконец-то двери распахнулись и веселый женский голос отчеканил: «Станция Тушинская».
Через минуту Марина стояла у входа в метро, выискивая взглядом знакомый силуэт. Никого. Только какой-то сутулый мужчина стоит к ней спиной с букетом ярко алых роз. Улыбнулась. В его возрасте поздновато караулить подруг у метро. Мужчина словно почувствовал, что на него смотрят и повернулся. Все внутри сжалось и развернулось в одно мгновение — Петя! Постаревший, с глубокими морщинами на лбу и впалыми щеками, но с такими же, как в молодости, озорными бездонными глазами… Мурашки побежали по спине от воспоминаний, как она утопала в них когда-то, таяла в объятиях… Все супружеские годы они горели страстью, как молодожены, но все кончилось, когда в доме появилась Анюта. Марина опомнилась, сжала кулаки. Дочке едва исполнилось полтора года, когда Петр собрал вещи и подал на развод. Он не смог смириться с «украденным» ребенком в доме. Так и не понял, что для Марины Аня оказалась ближе рожденного малыша!
— Здравствуй, — произнесла, подходя ближе.
— Здравствуй, — тепло ответил он, глядя на нее с восхищением. — Ты все так же прекрасна.
Петр протянул букет, задержавшись, передавая его.
— Спасибо. Теперь меня этим не удивить, — горько усмехнулась. — У меня десяток цветочных магазинов. Так что родные дарят мне все, кроме букетов.
— Извини, не знал, — смутился Петр. Кашлянул и отвернулся, будто старался не заплакать.
— Ничего. Я рада, — поднесла цветы к лицу, вдохнула аромат алых бутонов. Только они пахли так сладко и волнующе. — Как кусочек прошлого…
— Для меня оно оставалось настоящим все эти годы…
— Конечно. Именно поэтому ты ушел, — Марина опустила букет, сглотнула, проталкивая встрявший в горле ком.
— Ты знаешь, почему я ушел. Не могу врать — для меня это словно яд. И не терплю несправедливости. А ты… Сама знаешь. Для меня пытка растить ребенка и знать, что его ищет родной отец. Впрочем, ради тебя я так и не выдал тайну. До сих пор.
Петр сцепил руки, снова посмотрел Марине в глаза.