— Согласны!
— Вот и хорошо. Только тащить до моей стоянки будет тоже вы. И не надейтесь, что я накину хотя бы горсть муки!
Когда меня снова подняли на носилках, я зарычала — протяжно, по-звериному — отчего мучители мои вздрогнули и споткнулись, чуть не уронив носилки. Они, но не Харим. Он размахнулся и влепил мне увесистую пощечину да так, что я снова отключилась.
Я вскочила с кровати, до последнего не веря, что смогла избавиться от тягостного сна. Помчалась в ванную, залезла под душ и принялась неистово драить себя намыленной мочалкой. Ощущение мерзости и отвращения не покидали. Холод по-прежнему пронизывал до костей, саднил затылок и в животе зияла такая дыра, что меня тошнило от голода. Я пыталась успокоиться, уговаривала себя, что это всего лишь сон, но никак не могла избавиться от ощущения его реальности.
Выйдя из ванной, я включила свет по всей квартире. Темнота заставляла содрогаться от страха — мерещились косматые тени, довольная сальная рожа Харима и тех тварей, что тащили меня в клетке. Хотя, нет — всё это было не по-настоящему. Ни телевизор, ни плеер не смогли развеять страха и отвращения. Тогда я отыскала мобильный и набрала номер Аркаши.
— Да, — раздался его сонный голос на том конце провода через несколько минут непрерывных звонков.
— Привет, — затараторила я. — Чем занимаешься?
— Вообще-то спал. А что случилось-то?
— Ничего, просто захотела тебя услышать.
— И для этого ты звонишь посреди ночи? И потом голос у тебя какой-то испуганный, — с Аркадия сползала пелена дремы.
— Да все нормально, просто… — я замялась, стоит ли называть истинную причину полночного звонка? — Смеяться не будешь?
— Нет.
— Мне приснился очень страшный сон, — выпалила я на одном дыхании.
— Сон? — удивился Аркаша. А потом добавил, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Тебе сколько лет-то?
— Я же просила! — В сердце занозой вонзилась досада — всё-таки не стоило говорить ему правду.
— Не дуйся, сейчас приеду.
— Зачем? — спросила я, хотя самой жутко хотелось, чтобы он был рядом.
— Жди, — коротко ответил Аркадий и положил трубку.
Всё то время, что он ехал, я просидела на кровати. Укрылась с головой одеялом и тряслась. Казалось — вынырни из него и снова будешь трястись, прикованная к носилкам или в клетке.
Наконец, в прихожей затрещал домофон, и я пулей полетела открывать дверь подъезда. Прижалась к входной двери и пристально смотрела в глазок, нетерпеливо ожидая, когда же покажется на горизонте мой возлюбленный. Через несколько минут, показавшихся ужасно долгими, двери лифта открылись и выпустили на лестничную клетку помятого и всклокоченного Аркадия.