Последнее больно кольнуло. Сама того не замечая, она только что оскорбила меня прежнюю.
— Да мне и раньше неплохо было, — пробурчала я и уселась на стул. — Давай работать. А-то сейчас Шуриковна нагрянет.
Если перефразировать мудрую пословицу — кого вспомнишь, тот и появиться. Сначала дернулась ручка двери, а потом в нее настойчиво постучали.
— Вы чего закрылись? — раздался недовольный голос Ирины Александровны.
— Сейчас откроем, — ответила Соня, подходя к двери.
Как только она щелкнула замок, начальница тут же буквально впрыгнула в кабинет, при этом чуть не сбив Софью. Шуриковна тут же принялась обшаривать нас цепким взглядом. И если застывшая в испуге у двери коллега подозрений у Ирины Александровны не вызвала, то моя тощая фигура, видимо, налипла бельмом на ее очи. Она не сразу нашла, что сказать, хотя раньше всегда умело портила настроение одной только фразой. То ли мой новый облик сбил с толку, то ли еще не успела придумать колкого слова. Наконец-то, начальница изрекла:
— Пьёте?
Ее выводы иногда просто убивали. С чего она вообще это взяла?
— Нет, — твердо ответила я. — А вы?
Откуда только взялась во мне эта смелость? Брови начальницы поползли к переносице — к такому обращению она не привыкла. Соня тоже уставилась на меня с восхищением и страхом. И в то же время я видела, как глаза ее наполняются любопытством: ей жутко не терпелось узнать, чем обернется подобная перепалка. Узнать, а потом рассказать всем остальным.
— Дерзишь? — почти прошипела Ирина Александровна.
— Нет, интересуюсь. — Казалось, что слова сами прыгают на язык. Я хамила начальнице без стеснения и зазрения совести. Даже инстинкт самосохранения нервно помалкивал, прижатый чем-то огромным и незнакомым, вдруг зашевелившимся в моей груди. — А вы?
Это уже был перебор. Часть меня затряслась от страха — уволит. Я немного отвела взгляд в сторону — просто не в силах была выдержать испепеляющие молнии, сыпавшиеся на меня из глаз начальницы. Наткнулась на собственное отражение в сером безжизненном мониторе Сониного компьютера и поразилась: до какой степени внутри отличалась от себя снаружи! Оттуда на меня смотрела самоуверенная, жесткая, наглая девица, без тени сомнений или страха. Она с вызовом глядела на заливающуюся гневной краской Шуриковну и смеялась над ней уголками глаз.
— Немедленно к директору! — заорала начальница, вложив в эти слова всю раздувавшую ее злость, и пулей выскочила из кабинета.
Я, повинуясь чужой неведомой силе, сделала ей вдогонку жест рукой, словно выплескивала что-то вслед из сложенной чашкой ладони.