— Не могу понять, что в твоих словах, — Орикол прищурился, глядя на меня. — Правда, смешанная со смехом. Над кем ты смеешься?
— Над собой, учитель. Над собой и своими усилиями.
— Твой отец был велик. Пусть он был уже не юноша, но управитель Академии лично прыгал бы вокруг него, предлагая условия. Твоя мать хороша, хотя и ленива. Как так может быть? Дай руку, — рявкнул Орикол.
Я, не споря, протянул ему руку, но внутри меня разгорелся огонек опаски. Что он хочет увидеть по руке? На мне печать, но есть ли у Воинов способы лично проверить возвышение? Нет, нет. Даже, если способ и есть, то он, наверняка, требует работы с узлами меридианов. А Орикол калека. Он не может ничего понять. И действительно, Орикол ограничился лишь тем, что оттащил меня к окнам и лучу света в щели циновки. А потом надавливал твердыми, словно стальными пальцами на мою руку и внимательно оглядывал остающиеся после этого следы. Затем не меньше внимания уделил разбитому кулаку.
— Действительно, никак не выше четвертой звезды, — пробормотал Орикол, а затем поднял недоверчивый взгляд. — Почему ты такой худой? Почти нет жира под кожей. В прошлый раз ты выглядел лучше.
— Не знаю, слышали ли вы, учитель, — пусть он наслаждается ядом, который я на этот раз вложил в свои слова. — Но два месяца назад я упал и разбил голову. Она престала кружиться и болеть, но вот со здоровьем у меня стало что-то не то. Вы верно заметили — я стал худеть. Орма не может сказать, что со мной.
— Странно. Ты, внешне стал напоминать Рикто. Но он явно болен и у него мало мышц, а жир вообще стремится к исчезновению, а ты выглядишь так, будто просто месяц ел от случая к случаю и налегал на одно мясо, при этом все остальное в норме.
— Насколько я знаю, Рикто не падал на голову, — с холодком где-то под сердцем, выслушав его подозрения, ответил я Ориколу.
— Я много лет сражался за орден и видел много людей, получивших по голове, — покачал головой Орикол, не отводя от меня глаз, красноватых с похмелья. — Они страдали от потери памяти, отказа тела, наконец, становились дураками или просто ссались под себя. Но чтобы худели?
— Возможно, мы съели что-то не то? — а что ты скажешь на это? Так ты защитил любимого ученика?
— Ты о чём? — Орикол подозрительно оглядел меня. — Ты намекаешь на моё прошлое? Но не слышу в твоих словах смеха. Гнев?
— Нет, я спрашиваю вас, нет ли шанса что и мой, и Рикто затык в возвышении от действия какой-нибудь травы? — я действительно злился, неужели нужно всё разжевать и вложить в рот?
— Что за бред ты несёшь? — Орикол мотнул головой и тут же скривился, схватившись за неё. Раздражённый, повысил голос. — Что это за трава такая? И откуда ей взяться в деревне?