— Что это было? — переводя круглые глаза с неповреждённой руки на моё улыбающееся лицо и обратно, дрожащим шёпотом спросила Дира, все ещё не касаясь песка ногами.
— Сначала мои вопросы. — я погрозил ей пальцем, наслаждаясь её состоянием. Как это здорово — не скрывать свои способности! И поставил ее на место под обрыв, с которого она и начала свой побег. — Для чего ты начала практиковать закалку?
— Хочу уехать отсюда. Отцу все равно, ему здесь нравится. Ему ничего в жизни не нужно. Была бы крыша над головой и добытый своими руками кусок мяса, — растерянная девчонка, ошарашенная тем, что только что произошло, принялась честно говорить то, что держала в себе. — Рат как отец. Мать смирилась со своими шкурами и будет с отцом. А я не могу в этих песках. Я хочу в первый пояс. Туда где нет этого палящего солнца. Где сказочные леса. Где много людей. Где платья, как на картинках. Где вкусная еда, а не этот корень, который весь год сажаешь — ешь, сажаешь — ешь. Или грызешь паршивый билтонг. Это отцу пожаренное на костре мясо — счастье, а...
— Довольно, я понял, — прервал я ее монотонный рассказ. — Ты получила наставление, прочитала его?
— Да, с мамой, — немного покраснела девочка.
— И зачем тогда ты ходишь к шайке Виргла?
— Ну, как? — окончательно растерялась от этого простого вопроса Дира. — Тренироваться.
— Тренироваться? — я помотал головой, пытаясь уложить в неё этот простой как камень ответ. — Как часто ты в наставлении вообще видела слово тренироваться? Там его упоминают всего раза два! Зато на каждой странице, через слово говорят — поглощать, развивать, впитывать, направлять! В конце концов, это путь Возвышения! Возвышения! А не тренировки! Зачем тебе ходить на площадь, если в наставлении сказано учиться поглощать энергию, которая открывает путь к величию Небес. А она есть везде! Даже на твоих нелюбимых грядках с корнями!
— Ну, как же? — дрожащим голоском, с подозрительно блестящими глазами снова начала нести чушь Дира. — Сказано тренировать силу поглощения, есть тренировочная площадка, там все занимаются. И я. Занимаюсь. Там.
— Так! — я едва удерживался, чтобы не побиться головой об такой притягательный скальный обрыв, чтобы уложить в ней эти чудесные умозаключения. — Так! Слушай сюда. Это все дарсова чушь!
— Тебе-то почем знать! — вдруг ожила девчонка, словно я задел дорогое для нее. Даже намечающиеся слёзы исчезли. — Сам даже не начал заниматься!
— Да, на твоих тренировках, — я постарался вложить в слова как можно больше яда, — меня не найти. Так тот же Тукто тоже не ходит на площадку. Ему ты тоже скажешь, что он не занимается?