— Цена как всегда? — не столько спросил, сколько уточнил кто-то из толпы.
— Как всегда.
Люди постепенно вытягивались в цепочку.
— А что разгружаем?
— Зерно.
Неряшливая цепочка перестала разматываться и замерла.
— Зерно?
— Так — вперед опять выскочил детина — хрен с деньгами! Возьмем товаром!
— И как? — насмешливо спросил купец, — один мешок больше ста фунтов весит. Каждому по мешку жирно выйдет. А по мешку на несколько человек, вы здесь и передеретесь — товар не только не разгрузите, но еще и повредите. Нет! Десять крейцеров каждому и все!
Из толпы что-то возражали, поднялся гул, но купец зычно перекрыл гомон:
— Всё! Или я их позову — он махнул рукой в сторону второй толпы.
Замершая было цепочка, вновь стала раскручиваться.
* * *
Холодно. За заиндевевшим окном еще темно. Через щель в потолке в таверну залетают снежные крошки и морозный запах — смесь сырости и гари. Она влетает в нос и мгновенно пронизывает до желудка. Впрочем, это не трудно — он пустой. Как и всегда.
Утро началось с того, что хозяин — веселый парень отвесил несколько хороших оплеух Курти. По причине хорошего настроения и крепкой опохмелочной кружки. Затем тщательно пересчитал вчерашнюю выручку, заметно погрустнел, плюнул на пол, о чем-то задумался и нахлобучив кусок рваной дерюги, которую называл шляпой, свалил.
На час Курти остался один. Посуду закончил мыть ночью, тогда же вымыл полы в зале. За стойкой царил бардак, убрать который в темноте невозможно, поэтому оставил на утро.
Основные клиенты, — заплывшие со всех сторон света моряки. Есть работа — есть деньги. Местные месяцами ждали, чтобы выстроится в очередь на рыболовецкое судно или грузчиками в порту. Когда наступал сезон, завербовавшиеся счастливчики шли бить китов. Вернувшись из плавания, сидели в трактирах вроде этого, делились впечатлениями и, наконец — то могли позволить себе выпивку. Город только в эти дни и оживал, чтобы потом опять впасть в полуголодную зимнюю спячку.
Трель свистка резанула по ушам, на улице загомонили, заорали, что-то опрокинулось, кто-то упал, прибавив к шуму порцию ругани.
Курти вздрогнул, повернулся. В дверь ввалилась охапка лохмотьев и споткнувшись о порог, взвыла:
— Курти, спасай, — там Зуб, а у меня два предупреждения.
В зал с воплем упал Колокольчик. В голосе ужас.
— Щипнуть успел? — быстро спросил Курти.
— Да.
— Сколько?
— Не знаю, когда бы я считал. Да поможешь ты или нет?!
— Давай кошелек.
— Курти — и — и!!!
— И быстро!
Уличный шум подкатывался к двери.
— Сволочь ты — провыл Колокольчик — на! Подавись!
Курти подхватил кошелек и быстрым движением откинул крышку погреба.