Выносливость была характеристикой еще более интересной. Здесь трудно было найти какой-либо порог, так как чувствовалась она весьма реалистично. Некоторые игроки умудрялись открывать второе дыхание и превозмогать ее, поэтому считалось, что Выносливость опускается до нуля в момент, когда игрок от перенапряжения уже не в силах стоять на ногах и может даже потерять сознание. Боль в мышцах на последующие несколько часов от слишком усердной прокачки Выносливости — прилагались.
У так называемых Хранителей Мудрости, магов, вместо маны тратилась выносливость, в остальном эффекты были те же.
Войдя в город, держа за узду своего вороного коня, Халфорк как всегда отвел свою лошадь в конюшню, заплатив за уход и содержание своего единственного и безмолвного товарища, купленного у торговца в Бри.
Город захлестнули нечистоты. Общий упадок, нищета, безвольность его НПС-жителей отпугивали случайных игроков, но только не Халфорка. Он, как и конь, жутко устали от приключения. В походе в одиночку толком не поспишь и еды себе не сготовишь. То тролли объявятся, то, еще хуже, игроки, любящие сначала бить, а только потом — разговаривать...
Первым делом, попадая в город, самый верный шаг — пополнение своих запасов провизии, стрел, остановка на ночлег, а наутро — выполнение пары несложных поручений от местных квестодателей, чтобы проведенное время не сильно ударило по кошельку.
В этот раз все было так же. Халфорк без колебаний и с предвкушением долгожданного сна вступил на порог таверны «Пьяный Конюх», и лишь успел отпрянуть в сторону, уклонившись от вылетевшего из дверей пропьяненного тела и покатившегося кубарем по ступеням.
— Какого черта? — спросил Халфорк сам себя и, схватившись левой рукой за рукоять ножа, рывком вбежал в таверну.
В дешевом и провонявшем табачным дымом трактире была типичная потасовка — пьяные роханские крестьяне и прохлаждающиеся рабочие накинулись на кого-то одного и яро пытались его избить, однако неизвестный был для них слишком быстрым.
— А ну, навались на эльфа! — крикнул один из пьяньчуг и первым прыгнул на быстрого противника.
Полуорк хотел было вступиться. Из всех порочных черт, приписываемых любому злодею, он презирал только две — предательство и бесчестие. В данный момент была затронута именно его собственное достоинство — всегда и в любой игре он старался быть на стороне меньшинства. Не из-за бунтарского духа, а из неоднозначного чувства справедливости. Однако оборонявшийся умело справлялся и без него. Его заинтересовала личность эльфа, поэтому он остался стоять в дверях, взирая на эту картину.