— Не скажу, — перебила я его, подбирая вёдра. Если Ранди разучился дышать, то я, судя по ощущениям, ходить. — Забудь. Это неважно. Бросишь, когда победим. Договорились? А сейчас… делай что хочешь, если тебе от этого легче. Прости, я больше не стану тебя осуждать.
И опять этот взгляд! Словно Ранди хотел спрятать одному ему известную, неприглядную правду за молчанием или завуалировать её эвфемизмами.
Когда победим? Ты ведь хотела сказать: «Когда всё это безумие закончится»? Конечно, война не будет длиться вечно.
Или что-то вроде того.
— Мне этого… недостаточно. Не станешь осуждать? Безразличие — это ещё хуже.
— Да что это с тобой? — прошептала я тревожно.
— Либо ты будешь любить меня сильнее всего на свете, либо просто пошли к чёрту, — поставил он условие с самым серьёзным видом, давая повод задуматься: причастно ли тут одно лишь курево? Может солдатики угостили его чем-то покрепче табака? — Я должен быть идеальным для тебя. Мне не нужны поблажки и одолжения.
Чёрт возьми, похоже, он пропустил мимо ушей мою лекцию о нашей обоюдной «неидеальности» ещё в тот раз, в кабинете коменданта. Упрямый гордец, Ранди никогда не пойдёт на компромисс, если дело касается наших отношений. Он уподобил своего контроллера божеству и в связи с этим хотел соответствовать статусу его приближённого.
Это пугало, да… Но при всём при том, не так, как будет пугать в дальнейшем. Потому что тогда, ещё оставалась надежда на лечебные свойства победы. Она должна была исцелить нас, обновить.
— Идеальным или неидеальным — ты главное не будь дураком, — сказала я, боязливо оглядываясь по сторонам. — Плевать, что ты делаешь. Мы с тобой повязаны с самого рождения, и этого не изменить. Понимаешь? Мне всё равно…
— Даже если я…
— Да, даже если ты! Без разницы! — перебила я его. — Ты же устал, верно? Тебе нужно отдохнуть. Иди приляг.
Он неприятно улыбнулся, словно понимая, что я просто хочу от него отделаться.
— Значит, я идеальный для тебя в любом виде?
— Да, так и есть. Конечно.
— Тогда обними меня.
Мой взгляд резко ушёл в сторону.
— А как же… — публика?
— Мне плевать на них.
Вот оно что. Теперь невинные детские объятья-поцелуйчики воспринимались им не как лекарство, а как способ что-то доказать, заклеймить и присвоить.
Развернувшись, я пошла прочь от Ранди обратно к колонке.
— Не в этот раз. Ты пахнешь, как… — Как Кенна Митч. Прикасаться к тебе теперь, всё равно что прикасаться к этой гниде. — Так же пахнет в комнате дознаний. Возможно, когда-нибудь я и полюблю этот запах. Но не сейчас. Не заставляй меня.
Он не стал спорить, лишь бросил мне вслед: