— Не парься, когда ты решишь, тогда откроем, — заверила я.
— Не похоже на тебя.
— Пошла ты, — вполне миролюбиво кинула я и присела на бочку.
Спустя время, когда крики стихли, да кто знает, сколько прошло, — часов не было, а время очень странно течет, когда ожидаешь. Эмма надела перчатки и резиновые сапоги, дала комплект и мне. Открыла вентиль, и под моим настороженным взглядом пару раз дала разрядом по воде. Не знаю, каких сил стоило нам вытащить бездыханное тело Скила на поверхность, но мы это сделали.
— У него что-то торчит из глаза, — отдышавшись произнесла я, оперевшись руками о колени.
Напарница повернула его голову к себе, тихо проматерившись, она оперативно добежала до фургона, взяла необходимое с водительского места, вернулась уже с аптечкой и фонариком, который протянула мне.
— Посвети.
Я взяла фонарик, нажала кнопку — не работал, ударила пару раз по нему, и он зажегся. В открытом веке виднелось нечто странное: сеть слабо шевелящихся болотно-зеленых сосудов обхватила глазное яблоко. Эмма умело подцепила паразита и потянула из глазницы, с трудом тащила длинную тварь с ответвлениями. Та извивалась, мерзко сверкала слизью и кровью. Прочно засела в голове Скила. Надеюсь, его регенерация справится с повреждениями. Тошнотворное зрелище. Наконец Эмма вытащила мистического паразита, походившего на сеть водорослей, — сплошные тонкие нервные окончания длиной около метра, и быстро поместила в заготовленный бочонок. Плотно закрыв крышку, она сразу взяла жидкий герметик и замуровала на случай, если осталась щель. Поверх обмотала плотной изолентой… на всякий случай.
Скил не двигался. Осталось только ждать, пока он придет в себя. И я даже не знала, хотела ли я этого. Его полностью разбитые кулаки кровоточили. Я отошла ближе к машине, предпочитая наблюдать издалека. Эмма положила мне руку на плечо.
— Все закончилось.
— Ты же знаешь, что нет.
Скил медленно приходил в себя, открыл глаза. Мое сердце глухо билось о грудную клетку, отдавалось в перепонках. Скил поднялся, сделал осторожный шаг вперед ко мне и замер, желваки на скулах дрогнули. Наши взгляды встретились. Он опустил глаза, отступил. Он тоже все помнил… все знал, боялся причинить мне вред и не знал, как себя вести.
Соленая слеза проложила мокрую дорожку по щеке и скользнула по губам. Я не хотела плакать. Не при нем. Не сейчас. Я разрывалась: хотела найти утешение в объятиях любимого и одновременно убежать от кошмара. Страх. И Скил прочел его в моих глазах, в частом биении сердца, в прерывистом дыхании. Коротко кивнул. Он все понял и решил.