— Дорогая, — заскулил герольд. — Мы же так хорошо жили…
— Котэ на неделю мне, — чуть смягчилась тетка. — Мужа на год — вам! Там посмотрим. Может, сможем на что другое поменяться!
— Тридцать лет! — выскочил вперед главный маг. — Пятьдесят золотых монет!
Кошак прижмурил зеленые с золотистыми крапинками глаза и начал оглядывать всех вокруг, приходя в себя после термоядерного запаха.
— Шестьдесят! — выкрикнули из толпы. — И тридцать пять!
— Кто больше? — нахмурился маг.
Человек-кот запихал под себя герольда, чтобы не уполз, и принялся наводить свой немудреный кошачий туалет, отставив заднюю лапу и демонстрируя то, за что собственно его и покупали.
— Сто! — вылезла на помост симпатичная женщина с толстым кошельком. — Согласна на все условия.
Деньги передали из рук в руки. Маг вытащил печатку и что-то шлепнул на ладони двух дам, принимающих участие в сделке, мужчины и на обе лапы кошака.
После чего совместными усилиями помост очистили и приступили к следующему лоту.
Вытащили самого молоденького из троих селян и тут же сбагрили невысокой хорошенькой девушке за пять монет и на семилетний срок.
Я даже прокомментировать не успела, как им шлепнули на руки печатки и спровадили с помоста.
Остальные за такую же цену ушли на «ура» и под звон литавр. Маг только успевал деньги прятать.
После чего на помосте остались из предлагаемого ассортимента только мы с эльфом. Маги тяжело вздохнули, подняли нас с носилок и распаковали от цепей.
— Побежишь? — поинтересовался дистрофик, снимая с меня ножные кандалы.
— Куда? — с надеждой спросила я, разминая затекшие конечности. — Где здесь выход на волю?
— Вот там, — вредно ухмыльнулся дистрофик, указывая на заскучавшего палача.
— Я настолько не тороплюсь, — сразу отказалась я. — До пятницы я совершенно свободна!
— Скоро будешь занято, существо, — зловеще пообещал мне главный, удерживая эльфа и вытаскивая его вперед на всеобщее одобрение.
— Смотрите! — возвестил он, хорошо поставленным голосом. — Какой прекрасный образчик мужчины…
— Счас кому-то будет плохо! — поделилась я с дистрофиком.
— Чего? — удивился мелкий.
— Сам смотри, — хмыкнула я, не прекращая разминку.
Эльф загнул такую длинную матерную тираду, что ушки трубочками скрутились. И стряхнул с себя мага, как насекомое:
— Никто не будет называть меня «образчиком мужчины»! — рявкнул он. — Я — мужчина и таковым намерен оставаться!
— Сто монет! — выскочила к самому помосту моложавая матрона, на вид лет сорока. — На пятьдесят лет!
— Я не буду участвовать в этом фарсе! — нахмурился длинноволосый, складывая на могучей груди руки и подчеркивая свою прекрасную фигуру.