— Эк его разобрало, — посочувствовала я. — Дайте ему еще чего-нибудь понюхать! Чтоб аренда прошла как можно незаметней. Очухается, а у него уже выводок котят.
Бабы так рванули к помосту, что кошака еле отбили и вручили нам с эльфом. Просто положили его сверху. Мне еще ничего, я могла его за ушками почесать. Эльфу же все больше доставалось хвостом по красной физиономии.
— И помните, дорогие горожане! — надрывался глашатай. — Если вы кого-то не выберете! — тут мужик снова покосился на нашу троицу. — То они прольют свою кровь на этот помост для вашего удовольствия…
На этом месте меня затошнило.
— …И их головы украсят собой частокол ратуши! — радостно закончил вещать местный Лавкрафт.
Я лязгнула от страха зубами как раз над ухом пригревшегося и задремавшего кошака. А эльф, не теряя времени даром, укусил его же за хвост, который настырно лез ему в нос.
Несчастный кошак подорвался с нас с визгом ущемленного достоинства. Встал на четыре лапы, выгнул спину и зашипел, как змея. При этом еще он прыгал по помосту влево и вправо, расшвыривая стражу.
На меня сверху приземлился дистрофик, на длинноволосого — дюжий охранник.
— Мужчина, — нахмурилась я. — Вы по записи или без очереди лезете?
— Почему товар пробуют перед продажей? — заволновалась толпа, пока стражники приманивали кошака новой порцией нирваны.
Троицу пленников оттащили подальше от края, пока их тоже не начали пробовать прямо тут, но уже покупатели.
— Успокойтесь! — запрыгал перед вздрюченным кошаком герольд. — Это небольшая заминка…
— Ничего себе небольшая! — рявкнула я. — Не знаю, как эльфу, а мне так очень чувствительно!
Кошак прижал ушки, припал на передние лапы и прыгнул за добычей, поймав рекламщика в длинные когти. После чего прикусил мужика за холку зубами и начал трепать из стороны в строну, поддавая задними лапами и мурлыкая.
— Это он вас усыновил! — громко пояснила я ошалевшему герольду. — У меня всю жизнь были кошки!
— И как они? — раздался женский голос из толпы. — Какие они в постели?
— Ласковые, — выдала я, стараясь не задумываться о том, что в действительности стояло за этим вопросом.
— Беру! — ломанулась на помост толпа распаленных женщин.
— Дамы, — не утерпела я. — Он с довеском. Герольд к нему теперь как прилагательное идет. Любимая игрушка. Так что цена двойная!
— Я женат! — сопротивлялся несчастный, отпихиваясь от кошака. — И моя жена…
— Да я даром отдам! — высунулась вперед сухопарая тетка. — За десять лет ни одного ребенка. Дайте мне кошака на неделю, а потом можете забирать вдвоем. О привычках сообщу в приватной беседе!