— Я вообще не собираюсь спать! — озверела я. — Ни в этом виде, ни в другом! А с вами я вообще спать отказываюсь! Ищите себе новую надувную куклу!
Ой, кажется, я зря это сказала. Взрывной характер довел меня-таки до мины. Ба-бах!
— Магдалена! — взорвался Филлипэ, вскакивая с кровати и отбегая, как будто не доверяя себе.
— Маруся! — рявкнула я, тоже вскакивая, но, правда, с простыней. — Если ты не можешь запомнить моего имени, то я высеку его зубилом на твоем крошечном мозгу!
— Какой вид, — облизнулся на меня сзади Эмилио. Я обиженно отвернулась, и тут меня застали врасплох и скрутили, разложив на кровати.
— Изнасилуете? — поинтересовалась я, начиная дергаться.
— Всенепременно, — пообещал мне синеглазый и пошел за… водой.
Притащив теплую воду в красивом керамическом тазике, они очень споро обтерли меня с ног до головы мягкой тряпкой, потом смазали все пострадавшие на их взгляд места и замотали в одеяло.
— У тебя ничего не болит? — поинтересовался Эмилио, забираясь рядом, пока Филлипэ утаскивал использованную воду.
— Болит, — буркнула я, поворачиваясь к нему спиной. Из вредности.
— Где? — озаботился он.
— Запястья, — капризничала я, начиная осознавать свою власть над ними. Хотя и не понимала — почему. — Вы ж, медведи, если уж схватите…
Мне поцеловали каждое запястье, потом каждую щиколотку, потом каждый пальчик… Потом пришел успокоившийся Филлипэ и тоже полечил…
— А больше я пока не придумала, что у меня еще болит, — пробормотала я, погружаясь в дрему. — Когда придумаю — скажу.
— Спи, заноза, — поцеловал меня Филлипэ в макушку, укладывая мою голову на свою грудь.
И я уснула, обогретая с двух сторон большими и теплыми партнерами. И хотела бы сказать «по траху» — но не могу. Язык не поворачивается. Они ко мне относятся… не могу сказать «сердечно» или «любовно». Но все же как-то странно и необычно…
Ну да ладно. Разберусь со временем.
Я сладко посапывала до самого полудня. Проснувшись, обнаружила, что мои грелки во весь рост удрали. Видимо, от греха подальше. В прямом смысле этого слова. Но зато вместо себя взамен оставили теплое, стеганое одеяло, подбитое мехом.
Господи, хорошо, что не вибратор. С их заботливостью станется подложить мне электронного друга для хорошего настроения.
Я зевнула и сладко потянулась, наслаждаясь одиночеством и покоем…
— Куда прешь, скотина косоглазая! — заорали внизу. — Тебе куда было сказано это нести, а? А ты куда понес?
— И что тут за светопреставление? — нахмурилась я, быстро соскакивая с постели и заворачиваясь в шелковую простынь. Осторожно высунула нос за дверь — никого. Тогда прокралась к лестнице и свесилась вниз, рассматривая переполох, царивший на первом этаже.