Господи, неужели, мне было нужно попасть в чужой мир, пройти через унизительные торги, быть купленной двумя мужчинами, познать сразу двоих, чтобы почувствовать к себе чуткое заботливое отношение? Или именно вложенные в купленную жену деньги заставляют мужчину или мужчин трястись нас своей обретенной парой? Почему?
— А-а-а-а! — накрыло меня оргазмом, тряхнув всем телом.
Тут же, практически один за другим кончили мужчины. Позволили себе наконец получить оргазм. И снова — не отвалились, не предоставили мне самой за собой ухаживать, не захрапели и не уткнулись в потолок или газету. Нет, Филлипэ внимательно осматривал меня, пока Эмилио осторожно вытирал розовой водой или чем-то похожим с моей кожи следы спермы.
— Почему вы так трясетесь надо мной? — выпалила я мучавший меня вопрос. — Ведь дело не в деньгах? — обвела рукой обстановку комнаты.
Дом внутри украшен дорогими безделушками. Шкафы, кровать, ковер — все на вид дорогое. Мебель с позолотой. Утварь — сплошь предметы высокохудожественного промысла.
— Ты… — начал говорить Эмилио, опуская голову ниже и прикрывая лицо распущенными волосами. — Неважно. Просто принимай все как должное.
— А если это «должное» изменится? — нахмурилась я, отпихивая назойливую руку Филлипэ, настойчиво пытающую не просто смазать, а чуть ли не кусками эту мазь положить.
— Для тебя — нет, — нахмурился Филлипэ, плечом отбрасывая за спину косу. — Не изменится. Только не пытайся сбежать и не причиняй себе вреда. А также не смей отталкивать нас. Все остальное — это наша забота.
— О как! — оттолкнула я обоих и забаррикадировалась подушками. — Нашли себе сексуальную игрушку. Щелк пальцами — и раздвигай, дорогая, ноги? Другой работы у тебя нет и не будет. Так?
— Именно так, — невозмутимо кивнул Филлипэ. — Это твоя обязанность и твое предназначение, — он вернулся, взял мое лицо в большие ладони и заставил смотреть себе в глаза, где уже сверкали искры бешенства. — И никогда, ни при каких обстоятельствах не пытайся сбежать. Я все равно тебя найду, и ты об этом пожалеешь!
— Уп-с! — не нашлась я что сказать, но стало жутко.
— Ложись! — скомандовал Филлипэ, отбирая у меня подушки. — Или я положу тебя сам!
— Зачем? — для начала спросила я, отползая еще дальше. Выражение его лица мне очень не нравилось. С таким или убивают, или целуют. Непреклонное выражение, каменное. Только вот мне не хотелось проверять, что именно будет происходить потом. Не комильфо в обоих случаях. Перебор впечатлений на сегодня.
— Нам нужно привести тебя в порядок, — спокойно пояснил Эмилио, бросая на друга недовольный взгляд. — Ты же не собираешься спать в таком виде?