— Спрошу, — согласился Тюленин, — Михаил Небадонский?
— Да. Михаил Небадонский. Кличка у него — Ясная Утренняя Звезда.
— Странная какая-то кличка.
— И не говори, — кивнул инспектор, — каких только не пришлось слышать кличек — ничему не удивляюсь. И вдруг — Ясная Утренняя Звезда.
— Опасный?
— Думаю — да. Одного парни недавно задержали. Он их всех в состояние транса ввел — показал, что с ними будет в ближайшие тысячи лет.
— Чего? — не понял Тюленин.
— Показал, что с ними будет в ближайшее время.
— Когда умрут?
— Они не умрут, — сказал инспектор, — врет, конечно. Куда они еще могут деться через тысячу лет? Умрут, конечно, мы все умрем. Через тысячу лет — ни одного шанса. Вокруг посмотри. Видишь? Что здесь было тысячу лет назад? Ничего не было. Здесь, возможно, было дно океана. И рыбы плавали — мы с тобой плавали, только не знали об этом. Представляешь, встретились случайно на глубине в несколько километров и поплыли по своим делам, чтобы через тысячу лет встретиться в ином качестве. Возможно ли подобное? Михаил говорит — возможно. Для него все возможно. Как после этого он может быть не опасным? Он им рай обещал. Запросто говорит — будет вам остров Рай. И не где-то абстрактно, а там.
— Где? — возбудился Тюленин.
— Там, — показал инспектор вверх, — просто и сомнений никаких. А парни серьезные. Не способны они на импровизацию. Их этому не учили — понятно? Если тебя чему-то не учили, требовать невозможно. Как можно требовать, если человек не представляет, что от него требуют? Если только показать. Но как можно показать остров Рай? Там что плакат при входе из неоновых огней? Как они поняли, что это Рай?
— Михаил Небадонский?
— Будь любезен, спроси. Вдруг он что-то знает? Он нам вот как нужен!
— А с этим что?
— Давай подождем немного. Девчонку проверим. У старика, говоришь, живет? Если она ведьма — никаких проблем. У нас для ведьм спецприемник имеется — слишком их последнее время много развелось. На охоту вышли или шабаш у них. Свободу почувствовали и неплохие деньги зарабатывают. Им деньги на готово приносят.
И они простились. Груздь пошел через парк и вышел на улицу. Ужасно депрессивный район, он ему и прежде не нравился. Когда в стране было хорошо, у него в районе хорошо никогда не было. Могли ограбить и даже убить. Груздь помнит, как однажды к нему пристал самоубийца. Он сидел на лавочке и увидел Алексея Матвеевича. Дай, говорит, сигарету. Грудь дал и видит, что мужчина курить не умеет. Никогда, говорит, прежде не курил — редкая дрянь! А чего вздумал закурить? — спрашивает Груздь. Чтобы знать. Умру и не узнаю, какая дрянь ваши сигареты.