— Социальный работник? — переспросил старик.
— Социальный, — подтвердил Груздь.
— Слишком вежливый или тоже характер?
— Вы с с юмором, — рассмеялся Алексей Матвеевич, — молодцом. Всегда приятно говорить, когда есть чувство юмора.
— А бумаги где? — спросил старик, — что-то не вижу бумаг. Ответы мои куда записывать?
— Не волнуйтесь. Запишем и подпишем. Дадим почитать — вас это беспокоит? Я же говорю — большая программа по исследованию.
— И каждого на лимузине возите? — не сдавался старик. — Это какие деньги, чтобы каждого вроде меня на машине с водителем? Тут никаких денег не хватит. Хитришь. Думаешь, не понимаю, что происходит? Верно — не понимаю. Социальный работник — я их только по телевизору видел. Женщина крупная такая отвечала на вопросы корреспондента. Ловко отвечала — ничего не понял. А говорили они минут десять. Словно на иностранном языке говорили, а по русскому у меня удовлетворительно было. Прежде понимал, и вдруг перестал. Не могу взять в толк, чего она говорит. А говорит по-русски. И слова знакомые, а ухватить мысль не получается.
— Специфика работы, — объяснил Груздь.
— Какая еще, к лешему, специфика? — возразил старик, — специфика есть технический термин. Она что, техник? Она — социальный работник. Трудится на благо общества. Будь любезен — толково и без всяких технических терминов.
— Вы правы, нужно более доступно, — ответил Груздь и почувствовал, как он устал. Таинственный персонаж, высшее существо, прошедшее стадии разумного создания. Какого лешего! Обыкновенный капризный старикан с тараканами в голове! Услужил генерал — ничего не скажешь. Вести глупую беседу под видом социального работника. Еще одна глупая затея.
— Михаил Небадонский, — спросил он.
— Чего? — не понял старик.
— Вы с ним встречались?
— Крюкова Мишку знаю, — ответил старик, — но он умер. Сейчас скажу… три года как умер. Мужик хороший был, может, и на небе. Мишка у вас тоже в списках? Ну, по этой вашей программе? Вот так всегда — включили в программу, а он умер.
— Рюмку налить? — задал еще один вопрос Груздь.
— Не откажусь. Хорошая у вас программа — народная. Видно, грамотный человек составлял. Чтобы доступно было. Я так думаю, что перед анкетированием, обязательно полагается принять. Мне тут книжку Тюленин давал читать — исторический роман. Там на каждой странице пьют. Интересно, думаю, сколько же они за весь роман выпьют? А там и считать нет нужды — всего в романе двести страниц. Вот двести бутылок и выпили.
— Водки? — спросил Груздь, доставая бутылку.
— В книжке они всего понемножку пили — и водку, и вино.