Вообще-то «товарищи» закончились лет двадцать назад, когда уполномоченные лица объявили новую эпоху. Аркадий при этом знаменательном событии присутствовал лично — стоял в очереди и покупал пельмени, которые непонятным образом вдруг объявились в магазине. И мужской голос по радио предупредил, что «товарищей» больше не будет. Эпоха «товарищей» закончилась.
Случайный мужчина при внимательном рассмотрении выглядел довольно странно. Возможно, кто-то другой и не обратил бы внимания на данный факт, однако Аркадий был именно тем человеком, которому до всего есть дело. Для начала Аркадий остановился. Однако стоял на безопасном расстоянии — еще одно правило, которого он всегда придерживался.
— Слушаю, — сказал он, явно заинтригованный. В голову ему уже пришла необычная мысль. Накануне он читал занятную историю, впрочем… не будем спешить.
— Скажите, — произнес случайный мужчины, — вы видите уток? Мой следующий вопрос покажется вам странным. Утки могут говорить?
— Утки? Говорить? Не могут! — ответил Аркадий, — а почему, собственно, утки должны говорить?
— Не могут, — повторил мужчина, — вот и я об этом. Как они могут говорить, если они — утки? У нас сегодня какое число? А год — извините — какой?
Аркадий честно сказал человеку — без всяких прикрас. Сказал, как есть, — какое нынче было с утра число, месяц и какой год. Статья, что он прочитал незадолго до этой встречи, помогла Аркадию отнестись к довольно странным вопросам без удивления.
— Скажите, — спросил после некоторой паузы человек, — а пожарная каланча на горке еще существует?
— Нет, — ответил Аркадий, — пожарной каланчи уже давно нет. Там огромный жилой комплекс. Где прежде был пустырь — огромный жилой комплекс — Заречье называется. Вероятно, потому, что находится комплекс за рекой.
— За этой? — уточнил мужчина.
— Да. Только река набирает силу вниз по течению. Утки зиму провели как раз здесь и никуда не улетали. Некоторые, вероятно, погибли. Вы хотели накормить уток?
— Нет, то есть да, — ответил странный мужчина, — я вдруг подумал, как утки ориентируются в пространстве? Когда они летят на юг, как они ориентируются? А эти отказались лететь на юг — почему?
— Я работаю в архиве, — сказал Аркадий, — к уткам не имею никакого отношения. Как часть ландшафта они мне нравятся. Зимой мне было даже их жаль. Иду по мосту и жаль мне их — сидят на снегу и ждут непонятно чего. Зима-то у нас четыре месяца. Думаю, как можно — четыре месяца? А потом успокоился — утки думать не способны. Говорить — тем более. А можно мне теперь вас спросить?
— Меня? — удивился мужчина, — спрашивайте. Только не представляю, о чем можно меня спросить?