Мебель была еще советская, годов восьмидесятых – девяностых, да и обстановка походила на интернаты еще перестроечных времен. Все вокруг было буквально пропитанно казенщиной. И абсолютно не напоминало яркие детские сады и школы Донецкой Народной Республики или Российской Федерации.
Александра Соболева неприятно поразила еще и суетливая угодливость директрисы, немолодой пергидролевой блондинки. Она постоянно что-то тараторила, пытаясь в выгодном свете представить и свое призреваемое заведение, и воспитанников.
– Может, чайку? У нас и конфеты есть…
– Вы что, издеваетесь?! – не выдержал обычно сдержанный Николай Иванович. – Мы еще детей объедать будем! Лучше распорядитесь, чтобы приняли по описи и расписались в накладных на получение гуманитарного груза. Там как раз и еда, и кой-какая одежда, и лекарства.
– А что делать?.. – развела руками директриса. – Самой противно, но ведь как понаïдуть чиновники з Киева!.. Всех умаслить нужно, угостить… Иначе и того скудного финансирования не увидишь. А нам еще – крышу ремонтировать, да уголь для котельной закупить нужно… Где гроши брать?..
– Тамара Васильевна, я бы хотела пообщаться с детками, – обратилась к директрисе Елена Глинкина.
– Конечно-конечно!.. Сейчас…
Дети смотрели на новых для них людей затравленно. Не самая легкая жизнь приучила и девочек, и мальчиков к тому, что от взрослых редко можно ждать чего-то хорошего. Они привыкли к редким визитам киевских чиновников, которым нужно было просто «попиариться», помелькать в кадре с очередным несчастным ребенком. При этом тупая и послушная аудитория даже не понимала, почему эти дети – несчастны. И кто их сделал такими…
Притом, как обратила внимание Елена Глинкина и другие врачи – специалисты гуманитарного фонда, большинство воспитанников не имели таких уж серьезных и ярко выраженных патологий. Легкая форма церебрального паралича, общее болезненное состояние, судя по просмотренным медицинским картам, – врожденные пороки. Но при достаточно высоком уровне современной медицины в России вылечить эти патологии вполне реально. Проблема была в другом: от этих детей отказывались родители, а в итоге – отказывалась и сама Украина.
Идея фикс современной «желто-блакитной державы» заключалась в тотальной экономии ради выживания кучки недоолигархов. Эту, так сказать, «национальную элиту» нормальные политики развитых стран уже в принципе всерьез не воспринимали. Местные украинские «царьки» могли только кукарекать в собственном «укрятнике». Но при этом именно они подгребали под себя остатки ресурсов, лишая остальных нормального существования, не говоря уже о развитии.