Люпен прислушался и, казалось, различил ритм дыхания. Это успокоило его, как присутствие друга.
Он нащупал кресло, затем незаметными короткими ползками пододвинулся к столику, вытянутой рукой шаря в темноте. Наконец он нащупал ножку стола. Великолепно!
Осталось лишь приподняться, взять жемчужину и уйти.
Слава Богу! А то ведь сердце, как испуганный зверь, снова забилось в груди, да с такой силой, что, пожалуй, могло разбудить графиню.
Невероятным усилием воли он сдержал сердцебиение, но в тот момент, когда собрался привстать, его левая рука задела лежащий на ковре предмет, и он сразу понял, что это подсвечник, опрокинутый кем-то; рядом лежала еще одна вещица – маленькие дорожные часы в кожаном чехле.
Что это? Что произошло? Он не мог понять. Подсвечник… часы… Почему они оказались не на своем обычном месте? О! Что же случилось в этой кромешной тьме?
И вдруг от неожиданности у него вырвался крик. Он дотронулся… о! дотронулся до странной, просто немыслимой вещи! Ну нет, нет, от ужаса у него помутилось в голове. Прошло двадцать, тридцать секунд, он не шевелился, его сковал страх, пот стекал по вискам. А ощущение,
вызванное прикосновением, сохранялось в кончиках пальцев.
Собрав все свои силы, он снова протянул руку. Пальцы опять прикоснулись к тому странному, немыслимому, что он потрогал раньше. Арсен ощупал это нечто. Заставил руку ощупывать и понял. То были волосы, лицо… и лицо холодное, почти ледяное.
В каком бы ужасающем виде ни предстала реальность, такой человек, как Арсен Люпен, способен овладеть ситуацией, едва осознав ее. Он мгновенно включил фонарь.
Перед ним в луже крови лежала женщина. Ее шея и плечи были изуродованы страшными ранами. Люпен наклонился и осмотрел тело. Женщина была мертва.
– Мертва, мертва, – повторял он с ужасом, разглядывая лицо с застывшими глазами и искаженным ртом, посиневшее тело, утопающее в крови, залившей ковер и уже застывшей на нем густым черным пятном.
Поднявшись, он повернул выключатель, комната наполнилась светом, и только тогда стали видны следы отчаянной борьбы. Кровать была разворочена, одеяла и простыни сорваны. На полу валялись подсвечник и часы –
стрелки показывали одиннадцать часов двадцать минут –
затем, чуть подальше лежал опрокинутый стул и повсюду –
кровь, лужи крови.
– А черная жемчужина? – прошептал Арсен.
Коробочка для почтовой бумаги оставалась на своем месте. Он быстро раскрыл ее. В ней лежал футлярчик. Он был пуст.
– Черт побери, – выругался Люпен, – ты слишком рано праздновал победу, дружище Арсен… Графиня убита,
черная жемчужина исчезла… ситуация – хуже некуда!