С этими словами он опустил голову и провел своим длинным раздвоенным языком ей по шее. От ключицы вверх к самому уху.
Иллиана задрожала от липкого отвращения.
— Нет, пожалуйста, — шепнула она, чувствуя, как он прижимается к ней мощным хвостом, под чешуей которого что-то уверенно набухло. — Зачем я тебе? У тебя такая красивая хасси. Миллита.
— Все просто, — пробормотал он, втягивая ее запах у самой кожи. — Я люблю блондинок, ты мне понравилась. Миллита, конечно, хороша, но она не похожа на тебя. У нее нет твоих дивных волос, — шептал он все более низким голосом.
Он прикрыл глаза, свободной рукой обхватил одну белоснежную прядь и, накрутив на пальцы, потянул.
Иллиана прикусила губу, стараясь не издать ни звука. С каждой секундой ей становилось все страшнее. Похоже, Дарьеш был настроен серьезно.
И в голове неожиданно вспыхнуло совершенно отчетливо: он ее не отпустит.
— Тебе понравится, милая, можешь быть уверена, — хрипло и возбужденно проговорил царевич. Взглянул на нее и широко улыбнулся.
Иллиана подавила крик.
Черные зрачки Дарьеша вытянулись, став абсолютно вертикальными. А из-под влажных губ торчали две тонкие иглы клыков.
Девушка не успела сказать и слова. Через долю секунды мирай вновь стремительно опустился к ее шее. Холодные губы коснулись испуганно бьющейся жилки над ключицей, а затем Иллиана почувствовала боль.
Клыки мирая разорвали кожу.
* * *
Торриен был в бешенстве. Стоило ему решить, что мираи справятся без него, как все вышло из-под контроля. Мало того, что он, царевич, в чьих венах течет кровь рода Эннариш, должен был пачкать руки, разбираясь с обыкновенными преступниками, так его приказы еще и перестали выполняться должным образом. Тюремная охрана — глупые пустынные ящерицы, а не потомки змей! Каким-то неведомым образом они умудрились упустить человека из закрытой камеры!
Торриен уже собирался подняться к Иллиане, которая ждала его еще с утра, но был вынужден вернуться в казематы. Сперва он думал отдать приказ о казни начальника охраны, потому что без его позволения ни одна живая душа не могла проникнуть незамеченной на нижние этажи замка, и уж тем более — не могла выйти оттуда. А значит, он наверняка был подкуплен.
Однако стоило лишь бросить взгляд на этого коленопреклоненного мирая, в чьих глазах читались недоумение и покорность, а тяжелые густые брови были сдвинуты, как царевич понял, что начальник невиновен.
Но тогда кто? Кто выпустил странного диковатого парня, что каким-то чудом умудрился проникнуть через второе защитное кольцо царского дворца?
Торриен уже послал Шентарса в Нижний город, чтобы узнать все об этом Фендоре. Вряд ли парень вернется к себе домой, хотя ему там ничего и не грозит. Мираям запрещено забирать людей из их жилищ. «Заполз в свой дом — укрыт гнездом» — любимая поговорка Великих змей, и они тщательно соблюдают ее исполнение.