Осторожно, жадно…
— Я хочу тебя, — выдохнула она, тихо постанывая, скользя влажными складочками по его члену, но не решаясь сделать то, что нужно, что требовалось им обоим. И, впрочем, до конца не зная, как это сделать. — Я ужасно хочу тебя, мой царевич, — проговорила она, удивляясь той развратной девице, в которую превратилась. В которую всегда превращалась рядом с Торриеном.
Мужчина на миг закрыл глаза, тяжело дыша. Сжал пальцы на ее бедрах и медленно двинул на себя, заставляя вновь скользить по своей плоти. Его мышцы задрожали от напряжения.
— Как сложно не торопиться, — выдохнул он вдруг хриплым, задушенным голосом и тут же распахнул глаза. Прижал ее сильнее к себе, запрещая двигаться, и сказал: — Это будет означать конец твоей свободы, Иллиана. Навсегда.
Словно последний шанс убежать…
— Без тебя мне не нужна никакая свобода, — выдохнула девушка, пытаясь пересилить власть его мощных рук. — Я хочу только тебя одного…
Не успела она договорить, как мир неожиданно закружился. Торриен резко обхватил ее и перевернул на спину, нависая сверху. Впившись губами в основание ключицы, лаская шею страстными поцелуями, от которых перехватывало дыхание.
— Как долго я этого ждал, Иллиана, — прошептал он, прикусывая ее губы. — Как долго сходил с ума по тебе, боясь прикоснуться. Оставить тебя здесь навсегда. Не желая превращать в игрушку. Не в силах отпустить…. Теперь ты сама пришла ко мне, мое сокровище, мой рубин… И теперь я тебя уже не отпущу. Никогда…
От этих слов по телу девушки прошла жгучая дрожь, под кожей будто разлился кипящий океан.
Иллиана, тяжело дыша, обхватила ладонями мужское лицо и посмотрела ему в глаза, вдруг сказав то, чего совсем от себя не ожидала:
— Я хочу, чтобы ты укусил меня, — выдохнула, скользнув взглядом к его влажным распахнутым губам, под которыми блестели белоснежные клыки. Озвучивая то, что так долго оставалось ее страхом и скрытым желанием.
Торриен медленно улыбнулся такой темной и хищной улыбкой, что между ног девушки томительно заныло.
— Ты уверена, Иллиана? — хрипло проговорил он, заставляя ее обхватить себя ногами. Потерся членом о ее распахнутое естество, вырывая из горла новый стон:
— О, что ты… — выдавила она, выгибаясь ему навстречу. — Пожалуйста, я хочу тебя всего! Везде… Твой жар, твоя плоть, твой яд. Весь ты, пожалуйста! Сейчас…
— И ты не будешь жалеть? — последний раз спросил он, медленно склоняясь к ее шее. Слишком медленно. Но так томительно сладко, что внутри Иллианы все сжалось в напряженном ожидании, отсчитывая последние секунды вместе с ударами сердца.