— Эта девка носила на себе камень царей? — взвизгнула тут же Райела, стиснув ладони в кулаки.
Дарьеш резко поднял ладонь в воздух, заставляя ее умолкнуть.
— Сайяхасси понесет наказание, — проговорил он жестко, глядя Иллиане в глаза.
— Но это не я… — выдохнула она, сжимая в руке тонкий флакончик, который даже сейчас висел у нее на шее.
Все слова словно вдруг растерялись от чудовищной несправедливости. Слова… Даже если бы Иллиане было что сказать, разве кто-то, кроме Торриена, который даже сейчас был на ее стороне, стал бы слушать?
На глаза навернулись непрошеные слезы.
— Мог ли кто-то выкрасть ваши духи? — спросил негромко Лиррияс, приблизившись к ней, и девушка впервые увидела в его бледном взгляде намек на сочувствие. Он поднял руку, чтобы положить ее ей на плечо, но так и не сделал это. Опустил, не преодолев каких-то несколько сантиметров.
Иллиана покачала головой.
— Они всегда были при мне… — раздался ее надломленный голос. — Может быть, пока я спала… Но я всегда спала лишь в покоях Торриена.
— Царевич Торриен тоже будет заключен под стражу, — кивнул Дарьеш.
— По какому праву ты распоряжаешься здесь? — тихо проговорил Торриен, приближаясь к брату.
Как только он сделал шаг вперед, несколько стражников попытались его остановить, но он лишь дернул рукой, освобождаясь от их захвата. А в следующий миг штаны на нем треснули, и вместо ног появился огромный черный хвост, блестящий тысячей золотых звезд.
Торриен оторвал от пояса остатки одежды, как ненужную тряпку, и отбросил в сторону, оказавшись всего в шаге от Дарьеша. Наследник на полголовы возвышался над ним, но гораздо более грозным сейчас выглядел именно Тор. В его ярко пылающих глазах светилась ярость и впервые настоящая ненависть.
— По праву нового царя, — гордо ответил Дарьеш, выдержав взгляд брата.
— Ты еще не коронован, — медленно произнес Тор. — Не забывайся. Ты всего лишь царевич, как и я. И не можешь приказывать мне.
На последних словах голос Золотого змея понизился и зазвучал особенно опасно. Вокруг словно стало еще тише.
Несколько секунд Дарьеш молчал, будто не знал, что ответить. Но затем вновь раздался голос мастера ароматов:
— Я хотел бы добавить, — проговорил он, на короткий миг все же коснувшись ладони Иллианы, — что девушка могла и не быть виноватой.
— Что? — спросила Райела. — Это как же?
Лиррияс вдруг повернулся к Торриену и низко поклонился.
— Прошу прощения, царевич. — А затем выпрямился и закончил: — Аромат мог повторить тот, кто имел с ним непосредственный контакт. Если предположить, что царевич Торриен обладает повышенным обонянием, он мог скопировать запах.