От мягкого падения девушка невольно засмеялась, ухватив царевича за шею.
Торриен тоже улыбнулся и поцеловал ее в губы. Долго и горячо. Так что сразу же стало легче, а напряжение начало уходить.
Через несколько секунд или минут, когда они оторвались друг от друга, Иллиана значительно спокойнее спросила:
— Торриен, а если охрана царя Аджансара охотнее присягнет тебе, а не Дарьешу, почему ты не претендуешь на престол? И почему мы вынуждены играть по чужим правилам и сидеть здесь взаперти, как… преступники?
Царевич бросил на нее быстрый взгляд, и, пока он не успел ничего ответить, девушка добавила:
— Не пойми меня превратно, я не хочу, чтобы в вашей семье в такой горестный час наметился разлад. Но… я невиновна. Я не убивала твоего отца. И знаю, что не убивал и ты. Тогда почему мы сейчас сидим здесь, а не…
— А не кто-то другой? — закончил за нее Торриен и, нахмурившись, посмотрел в окно.
— Мой брат всегда боялся, что я захочу занять его место, — ответил он через некоторое время. — То, что я в обход правил наследования заявлю свои права на престол, как старший сын царя. Мы никогда не обсуждали этого, но я знал, что он боится, и не хотел провоцировать между нами вражду. Трон мне не нужен. Меня к нему не готовили, а сам я никогда не стремился.
— Но почему? — вдруг спросила Иллиана. — И кстати, если Дарьеш боится, что ты заявишь о своих правах, значит, прежде подобные прецеденты уже были. Так? Получается, на трон может сесть и нечистокровный мирай? — размышляла она, легко попадая в цель. — Тогда почему ты не хочешь быть царем?
Торриен бросил на нее косой взгляд, едва заметно улыбнувшись.
— Мой рубин не лишен жажды власти? — протянул он мягко. А затем совершенно серьезно ответил: — Сделать то, о чем ты говоришь, значило бы не только пойти против воли отца, но и развязать кровную вражду. А возможно, и гражданскую войну. Мое честолюбие никогда не замахивалось так высоко. Для меня важнее благополучие и спокойствие Шейсары, чем собственное величие. Только Дарьеш этого никогда не понимал, потому что его интересы кардинально отличаются от моих. Он просто не способен понять, что бывает так. Что можно не стремиться к власти. Поэтому он никогда мне и не верил.
Некоторое время Иллиана молчала, переваривая все сказанное, и в итоге вынуждена была полностью согласиться с царевичем. На его месте она вела бы себя так же.
Некоторое время они провели в спокойной беседе, стараясь не касаться тяжелых вопросов. И все же с каждой минутой девушка нервничала все больше. И все больше переживала за царевича. Ведь она так и не поинтересовалась его состоянием.