Поэтому в какой-то момент она вдруг положила ладонь ему на руку и спросила:
— Как ты чувствуешь себя?
— В смысле? — нахмурился Торриен.
— Ну… твой отец…
Черные брови царевича разгладились, когда он понял, что она имеет в виду. И со стороны могло показаться, что он расслабился. Словно ему все равно и смерть отца ни капли его не коснулась. На самом же деле Иллиана видела, что, несмотря на спокойное выражение лица, золотые глаза мужчины подернулись темной дымкой.
— Все в порядке, — ответил он негромко. — Настолько, насколько это возможно.
Больше девушка не касалась этой темы.
Примерно через час им принесли обед. Так, словно этой ночью вовсе ничего не произошло, а они просто провалялись все утро в постели в объятиях друг друга.
Только невидимая тяжесть, словно дребезжащая струна, влияла на них обоих, грозовой тучей скрывая горячее солнце над головой.
Дожевывая тост с креветками и вялеными помидорами, Иллиана спросила, старательно делая вид, что ей, в общем-то, все равно:
— А что будет, если прямо сейчас сюда войдет Дарьеш и скажет, что меня признали виновной? Ведь кого-то нужно признать виновным.
Она ничего не добавила к этому. Не сказала, что сердце у нее в груди все это время отчаянно стучит, подсказывая, что царя убил именно Дарьеш. И теперь ему нужно скрыть следы, свалить все на ничтожную человеческую девку.
Но доказательства? Их нет. На теле погибшего только ее запах, оказавшийся там самым неведомым образом. И все ее предположения, скорее всего, плод фантазии, родившейся от ненависти к наследному царевичу.
Торриен бросил на нее острый взгляд из-под густых бровей. Затем вдруг потянулся к золотому браслету, что обвивал его руку над правым бицепсом, снял и выставил ладонь вперед.
Иллиана удивленно смотрела на блестящий драгоценный обруч в форме змеи.
Торриен распахнул пальцы, и на его ладони вспыхнул огонь. Но это было не самой большой неожиданностью. Пламя потухло всего через долю секунды, и в тот же миг желтый металл внезапно зашевелился, выпрямляясь, меняя форму. И неожиданно превращаясь в самую настоящую живую змею.
Царевич опустил рептилию на пол и бросил коротко:
— Ты знаешь, что делать.
Таинственное существо с удивительной, блестящей как золото чешуей кивнуло и мгновенно уползло под щель в двери.
Затем царевич невозмутимо отпил из бокала и ответил:
— Я бы очень не советовал Дарьешу это делать. Потому что в таком случае мне придется силой оспорить его решение.
Иллиана ошеломленно кивнула, только и сумев выдохнуть:
— Кто это был?
Удивительная змея отбросила мысли о Дарьеше далеко назад.