— Почему? — холодно спросил Торриен, мрачно и напряженно глядя на нее. Словно боялся, что она влюбилась. Словно ревновал.
Но это было так глупо!
— Потому что ты не должен становиться братоубийцей, — тихо ответила Иллиана, больше всего на свете желая сейчас обнять его. Успокоить. Подарить то ощущение тепла и любви, что горело внутри нее и которого так не хватало сейчас ее царевичу. — Как твой брат стал отцеубийцей. Он получит по заслугам. Но так, чтобы твои руки остались чисты.
Несколько секунд Торриен хмурился, а затем его брови медленно разгладились, и он вдруг кивнул. Лицо вновь стало спокойным и ясным, как прежде. Он скользнул к ней на своем обожженном хвосте, и Иллиана с ужасом заметила, как сжимаются при движении поврежденные, почти обугленные чешуйки. И как катятся с пореза на груди крупные капли крови.
— Ты права, — негромко ответил он. — Как всегда, права. Но разве стало известно наверняка, что отца убил Дарьеш?
На последних словах он повернул голову к казису.
И не успел тот покачать головой, как из главных дверей дворца появились его стражники. Первый из них, ползущий вместе с мастером ароматов Лирриясом, крикнул:
— Нашли!
А мастер тем временем, широко улыбаясь, протянул вперед руку с зажатым в нем флакончиком.
— Духи, полностью повторяющие те, что создала сайяхасси царевича Торриена!
Саримарх окинул взглядом обоих добрых вестников и медленно улыбнулся.
— Ну, вот и воцарилась справедливость великой Иль-Хайят, — проговорил он так, словно рассказывал кому-то конец доброй сказки. Словно вся их жизнь для него была только историей, о которой интересно поговорить вечером перед сном.
Иллиана в очередной раз подумала о том, что казис — все же самая странная личность из всех, которых она когда-либо встречала.
— Нет! Это ложь! — раздался со спины визгливый женский голос, в котором, поморщившись, Иллиана узнала Райелу.
Повернулась и увидела царевну, склонившуюся над своим обожженным братом. Дарьеш уперся ладонями в каменные плитки и тяжело дышал. Его кожа стала ярко-красной и в некоторых местах покрылась волдырями.
«Но все же не обуглилась, как хвост Торриена…» — с запоздалой злостью подумала Иллиана.
Также его длинные черные волосы стали вполовину короче. Сейчас он походил на бродягу, оборванца, которому не посчастливилось упасть в костер. Даже драгоценные цепи поверх нагрудника и множество украшений на теле не делали его больше похожим на принца. Это все покрылось черной сажей. И, если приглядеться, некоторые камни в пазах рассыпались. Иллиана попыталась разглядеть, какие именно, и с удивлением поняла, что, скорее всего, лопнули только рубины.