— И так, и так.
— Его номер при этом не меняется?
— Возможно.
— Линия проводной связи?
— Возможно.
— Значит, ты знаешь, как его найти?
Он хватает из стопки школьную тетрадь и вырывает из нее чистый лист. Я протягиваю ему карандаш.
— Kollegiengebäude, drei[38], — говорит он вслух, пока пишет. — Библиотека. Женщину зовут Фрида. Ну что, доволен?
Отдав мне листок, он откидывается назад и закрывает глаза, давая мне понять, чтобы я оставил его в покое.
* * *
Я соврал, что собираюсь ехать на переполненном дневном пароме из Саутгемптона. Я соврал, что путешествую по британскому паспорту. Не хотелось его обманывать, но с Джимом приходится держать ухо востро.
Ранний утренний рейс из Бристоля доставил меня в аэропорт Ле-Бурже. Когда я спускался по трапу, на меня нахлынули воспоминания, связанные с Тюльпан: здесь я в последний раз видел тебя живой; здесь я тебе пообещал, что скоро ты увидишь своего Густава; здесь я молился, чтобы ты обернулась, но ты этого не сделала.
Из Парижа я отправился поездом в Базель. К тому времени, когда я сошел во Фрайбурге, весь гнев, все страдания, которые я так подавлял во время своей инквизиции, вырвались наружу. Кого мне винить за целую жизнь, прожитую в осознанном вранье, если не Джорджа Смайли? Кто предложил мне подружиться с Лиз Голд? Разве это была моя идея вешать лапшу на уши Алеку, нашему козлу отпущения, как назвала его Табита, а потом смотреть, как он идет в смертельную ловушку, которую Джордж приготовил для Мундта?
Наконец-то мы поквитаемся. Пришло время прямых ответов. Ты, Джордж, сознательно подавлял во мне всякую человечность или я тоже был, так сказать, сопутствующим ущербом? И как насчет твоей собственной человечности? Почему она постоянно играла вторую скрипку, уступая высшим абстрактным целям, которые я сегодня затрудняюсь определить, да и прежде не очень-то получалось?
Или так: сколько, по-твоему, человеческих чувств должны мы отдать во имя свободы, чтобы в какой-то момент осознать, что в нас больше не осталось ничего человеческого и свободного? Или мы просто страдали от неизлечимой английской болезни — потребности и дальше играть в мировую игру, уже не будучи мировым игроком?
Любезная Фрида у стойки регистрации объяснила мне с некоторым нажимом, что библиотека Kollegiengebäude, drei находится напротив, через двор, надо пройти через большие двери и повернуть направо. Там нет таблички «БИБЛИОТЕКА», потому что, в сущности, это не библиотека, а тихий читальный зал для заезжих ученых.
А посему я должен неукоснительно соблюдать тишину.
* * *