, — он уверен, что все рейсы отслеживает Лондонское управление. По этой же причине он больше не доверяет курьерам Цирка.
Для начала он пожелал узнать, сбил ли я Лондон со следа (его выражение) в отношении материалов по Кёпенику. Я ответил, что, по-моему, мне это удалось. Как известно, берлинский Центр завалили предложениями о никому не нужном волонтерстве.
Потом он достал из кармана сложенный листок бумаги и пояснил, что это его личное заключение по поводу материалов, содержащихся в кёпеникских кассетах. Ни тайного, ни явного сообщника у него нет.
У меня перед глазами возникают одновременно две картины: Джордж и Алек, приникшие друг к другу в холодной оранжерее на Байуотер-стрит; и Алек накануне, один-одинешенек, склонившийся над старой пишущей машинкой «Оливетти» и бутылкой скотча в прокуренном подвальном кабинете, расположенном в бывшем Доме германского спорта в Западном Берлине. Результат его трудов лежит передо мной: грязная машинописная страница в прозрачном файлике с пометкой «сбор разведывательных данных», и выглядит это так:
1. Протокольное совещание КГБ с разведслужбами Восточного блока, Прага, 21 дек. 1957 г.
2. Имена и звания офицеров КГБ, базирующихся в странах Восточного блока и связанных с директоратом Штази, данные на 5 июля 1956 г.
3. Действующие главные агенты Штази в Субсахарской Африке.
4. Имена, звания и клички всех офицеров Штази, проходящих обучение в КГБ СССР.
5. Местоположение шести новых секретных советских органов связи в ГДР и Польше, данные на 5 июля 1956 г.
Следующая страница возвращает меня к протокольному отчету Смайли на имя Хозяина, написанному убористым почерком без единой помарки:
Далее история Алека выглядит так. После сенсационного признания де Йонга (если принять это за чистую монету) Алек каждую неделю сопровождал синюю «вольво» с семьей де Йонга и собакой. Он клал в свой бардачок пятьсот долларов и детскую книжку-раскраску с номером своего телефона в берлинском Центре, бросал на заднее сиденье рыболовные снасти (я впервые узнаю, что Алек увлекается рыбалкой, и склонен в этом усомниться), приезжал в Кёпеник и парковался в том же месте и в то же время, что и де Йонг. После чего, сопровождаемый собакой, выходил на берег, закидывал удочку и ждал. На третий раз ему повезло: пятьсот долларов и книжку-раскраску с телефонным номером забрали, а вместо них появились две кассеты.
Через пару дней ему позвонил вечером по прямой линии мужчина, который не назвал своего имени, но сказал, что рыбачит в Кёпенике. Алек назначил ему встречу на завтра в 19.20, на Курфюрстендамм, у такого-то дома, а в левой руке он должен держать «Шпигель» за прошлую неделю.