В результате трефф [секретная встреча, этот термин позаимствован из сленга немецких шпионов] состоялся в микроавтобусе «фольксваген», за рулем которого сидел де Йонг, и продолжался восемнадцать минут. Поначалу Мэйфлауэр, как Алек не совсем удачно окрестил информатора, отказался назвать свою настоящую фамилию и утверждал, что кассеты ему передал «друг из Штази», чье имя он не вправе разглашать. Я всего лишь добровольный посредник, твердил он, и делаю это из идеологических, а не из корыстных соображений.
Но Алека это не устроило. Информация без ссылок на источники, да еще через анонимного посредника — этого добра на рынке завались. На таких условиях сделка не состоится. В конце концов — после настоятельных требований Алека, как он заверяет, — Мэйфлауэр достал из кармана визитную карточку, где было указано «Карл Римек, доктор медицины» и адрес госпиталя Шарите в Восточном Берлине, а на оборотной стороне вписан от руки адрес в Кёпенике.
Алек убежден, что доктору Римеку важно было понять, какова цена его источника, прежде чем самому открыться, и через десять минут он отбросил всякие опасения. Но не будем забывать о том, что Алек ирландец.
Отсюда напрашивающиеся вопросы
Даже если доктор Римек тот, за кого он себя выдает, кто его волшебный источник информации?
Не очередная ли это затейливая ловушка Штази?
Или — как мне ни больно такое предположить — мы имеем дело с домашней кашей, которую заварил сам Алек?
Выводы
Алек просит — я бы сказал, с некоторым напором — разрешения продолжать разработку Мэйфлауэра, не подвергая его обычным проверкам и экскурсам в прошлое, что, по нашим правилам, невозможно без подключения и содействия Лондонского управления. Суть его опасений известна нам обоим, и, рискну предположить, мы с вами в какой-то степени их разделяем.
Алек же не скрывает своих подозрений. Вчера после третьего скотча он назвал сотрудницу Цирка Конни Сакс двойным агентом московского Центра, а Тоби Эстерхейзи — ее подручным. Его теория, основанная всего лишь на интуиции, подогреваемой выпитым виски, заключается в том, что эту парочку поймали в разгар сексуальной folié à deux[13], чем русские их и шантажировали. В два часа ночи мне наконец удалось уложить его в постель, а в шесть утра я застал его на кухне, где он готовил себе бекон с яйцом.
Вопрос: что делать дальше? Взвесив «за» и «против», я склоняюсь к тому, чтобы дать ему еще один шанс с Мэйфлауэром (а значит, и с таинственным источником в Штази) на его условиях. Как мы оба знаем, его дни в поле сочтены, хотя он очень рассчитывает на пролонгацию. Но мы также знаем, что самое трудное в нашей работе — это доверие. Полагаясь исключительно на свой инстинкт, Алек свято верит в чистоту Мэйфлауэра. Это может быть как вдохновенным наитием опытного ветерана, так и последней зацепкой стареющего офицера-полевика, стоящего перед естественным концом карьеры.