9
Денис пропустил Лану вперед, и она вошла в квартиру. Не дожидаясь, пока он проявит такт и учтивость, она на ощупь попыталась найти выключатель. Тот оказался именно там, куда потянулась рука. Лампочка, свисавшая с потолка, залила коридор ярким холодным светом.
«Молодец!» – мысленно поздравила себя Лана.
Она продвинулась чуть дальше, освобождая место Денису.
Лана осмотрела коридор, пока Денис за ее спиной пытался разуться, пыхтя и чертыхаясь на обувь со шнурками, которые никак не желали развязываться. Возле двери на стене висело зеркало в почерневшей деревянной оправе, под которым стояла перекосившаяся тумбочка. С другой стороны Лана увидела пустую настенную вешалку, а под ней – полочку для обуви. Туда-то Денис и поставил свои ботинки, когда, наконец, справился со шнурками.
– Проще пареной репы, – довольно поговорил он.
Лана ловко сняла туфли и поставила их рядом с ботинками Дениса. Она обратила внимание, что чистота в коридоре имела особое свойство – она называла это «мужским следом». На линолеуме виднелись разводы грязи – не бросающиеся в глаза, но заметные, а по углам зеркала и на поверхности тумбочки попрятались полоски пыли. Чувствовалось, что Денис старательно приводил в порядок свое жилище, но явно этот процесс был для него редким и непривычным. И, тем не менее, Лане было приятно.
– Добро пожаловать! – торжественно воскликнул Денис, протянув руку в направлении гостиной.
Она прошла вперед, внутренне удивляясь тому, насколько трезвы ее мысли. Словно не она только что выпила несколько крепких коктейлей. Но в ногах чувствовалась хмельная смесь легкости и одновременно какой-то ватности.
В гостиной первым, на что обратила внимание Лана, оказался телевизор. На стене висела большая черная плазменная панель; внизу, на полу, разместились разнокалиберные динамики домашнего кинотеатра, по бокам стояли две высокие полки, практически полностью заполненные DVD-дисками. Вот здесь чувствовался настоящий порядок: педантичный, структурированный и слегка параноидальный. Лана вспомнила своего деда-нумизмата, без конца перебирающего, чистящего и перекладывающего из кармашка в кармашек монеты в альбоме. Вспомнила стол, превращенный светом мощной лампочки в подобие операционного, красные глаза старика, высунутый от усердия язык и сгорбленную спину. Денис, конечно, не соответствовал такому образу, но в нем тоже чувствовался легкий душок коллекционерского фетишизма.
Все остальное в комнате: мебель, вещи, – словно являлось небольшим и не столь значительным приложением к телевизору. Фон, не имеющий ровно никакого значения.